Предатель рядом - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 13

Вспомнил и Антон. Было дело. Лет пять назад. Приводил он в райотдел двоих наци с ботинками в крови. Только вот лиц не помнил. Зато его лицо запомнили, как теперь выяснилось, хорошо.

— Вот эта говорящая задница, — Антон указал пальцем на первого лысого, — уверяет, что в этом учуханном подвале находится Перец. Я его заберу и уйду. Вы можете дальше слушать «Раммштайн».

Приказной тон в таких «учуханных подвалах» не любят. На нож, предвестником которого был щелчок, он среагировал сразу. С шагом назад поймал руку и резко сложил запястье напавшего по сгибу. Ладонь с омерзительным хрустом коснулась предплечья молодчика, и тот, выронив нож, заорал хорошо поставленным фальцетом.

Не дожидаясь, пока все поймут, как так могло случиться, Копаев ударом ноги поднял в воздух стоящего перед ним крепыша и тут же сунул рукой тому, что стоял слева. После встречи с зубами противника и уже случившимся ударом по Коту рука Антона заныла, но это было ничто по сравнению с тем, что испытал стриженый «чистильщик».

Сломанная рука, выбитые зубы и последующая за ними чудовищная боль увели двоих из стана противника в глубь зала. К дальнейшему сопротивлению, во всяком случае, к достойному, они были уже не способны. Тот же, кого нога следователя оторвала от бетона, чувствовал, что умирает. Разбитый пах молил о пощаде, нечеловеческая ломота, которую даже нельзя назвать болью, заставила молодчика окаменеть на полу и лишь шевелить белыми губами.

— Извините, что не убил. Так я не понял: где Перец?

Огнестрельного оружия в зале не было: Антон понял это сразу после реакции вражеской силы на утрату жизнеспособности своей большей части. Двое нетронутых Копаевым, среди которых оказался и тот, с хорошей памятью, отскочили в сторону и забряцали металлом — у одного в руках была велосипедная цепь, у второго — от бензопилы. Антон расслабился…

Поймав на противоходе того, что бензопилы любил больше, чем велосипеды, он пригнулся и сильно, как когда-то на мастер-классе айкидо, пробил цепеносцу в грудь.

Раздался то ли треск одежды, то ли костей, то ли странный выдох. Рухнув на спину, молодой человек тут же перекатился на живот и стал обхватывать руками свою грудную клетку. Поняв, что на груди еще больнее, чем на спине, сел. Когда же до него дошло, что теперь ему не обрести покоя, пока на него не наденут корсет, он зашипел, как змея, и стал делать чернобровым девицам какие-то знаки. «Просит «Скорую», — догадался Антон, угадывая в движениях пальцев молодчика цифры «0» и «3». Да, он знал: это больно.

Оставался последний. Вырубив и его, оперативник УСБ ГУВД Екатеринбурга вытащил последнего бойца сопротивления из угла подвала на свет, туда, где в тягостном ожидании застыли две девицы.

— Так где Перец, свистун?

Тот молниеносно выбросил руку в сторону двери в стене и вернул ее обратно к лицу. Потом переместил в низ живота. После повреждений друзей он не знал, что закрывать в первую очередь.

«От этих обделенных нормальными человеческими эмоциями людей можно ждать чего угодно, — подумал Копаев. — Наркотики — это воистину страшно».

Рука ныла, нога стонала, рукав был разодран цепью от бензопилы. Такого материального и морального ущерба Копаев не испытывал давно.

Он рванул на себя дверь. В погруженной в темноту комнате стояла гробовая тишина.

— Ну-ка, иди сюда! — разозлился Антон, не игравший еще сегодня только в прятки. — Бегом, щенок!..

Из комнаты выскочила какая-то смазливая девка лет двадцати пяти с такими же приладами на кожаной одежде, что и у двух первых. И только после нее осторожно вышел странный тип. Молодой человек был бледен от страха, а представшая его взгляду картина просто шокировала его воображение. В темноте комнаты ему представлялось другое. Он слышал звуки и представлял, сгорая от удовольствия, как пятеро его друзей забивают какого-то мужика, и единственное, над чем теперь придется поломать голову, — это как незаметно дотащить его до водоема у кладбища. На свету все выглядело несколько иначе и серьезнее.

Привычно ухватив задержанного за шею, Копаев уже почти дошел до двери, как вдруг остановился и развернулся. Молодой человек, удерживаемый мертвой хваткой, тоже был вынужден развернуться, как марионетка.

— Свистун!

Продолжающий сидеть в позе эмбриона кожаный тип поднял из-за колен голову.

— Свистун, когда зашел сюда, я что спросил?

— Где Перец… — пробормотал тот.

Копаев провел рукой по окровавленному, искореженному пространству подвала.

— А нельзя было просто его позвать?

— Так это не он…

Копаев от удивления едва не присел.

— Ты кто, чудовище? — спросил он удерживаемого за тонкую шею пленника.

— Я Витя.

— Какой Витя?..

— Тимофеев…

— А где Перец?

— Он десять минут назад ушел…

— Куда?

— На Выставочную…

— А мы где сейчас находимся, ненормальный?

— Так это другой дом. Они в пятый пошли…

Обыскав Тимофеева и найдя в кармане паспорт, Копаев удостоверился, что ему не лгут. Перец, насколько он помнил, только что освободился. Это означало, что он не мог иметь паспорт. Перед ним был не Перец.

Семенихин, известный в своем ближнем кругу как Синий, и Витя Перец вылезли из машины и зашли в подъезд пятого дома по улице Выставочная. В последнее время каждый из них много нервничал, оттого они стали напоминать две шаровые молнии, крутящиеся друг подле друга в ожидании столкновения. Семенихин чудом избежал очередной отсидки, и лишь благодаря случаю все обошлось.

Три месяца назад он был задержан патрулем вневедомственной охраны. Это было глупо, как и любое недоразумение. Менты выехали, отреагировав на сообщение своего оператора на сработавшую сигнализацию в одной из квартир. Не зная о том, что соседнюю квартиру «обносят» двое воров, не подозревающих, что та оборудована сигнализацией, Олежек Семенихин сидел в другой, напротив, и пил пиво с бывшим зоновским товарищем. Оба загремели на общий режим по одной, «наркотической», статье. Каких-то пятнадцать граммов беспонтовой марихуаны, что они не успели сбросить в момент задержания, определили их дальнейшую судьбу на два года. Эти же самые два года оказались неплохим санаторием для восстановления подорванного наркотиками здоровья. В зоне с отравой было туго, более того, зона была «сучьей», поэтому особо разгуляться и поднакопить авторитета не получилось. Оба освободились и полностью избавились от наркотической зависимости. Это тот случай, когда тюрьма исправляет. В дальнейшем, уже оказавшись на свободе, Семенихин занимался не потреблением, а распространением. Уже через месяц после занятия этим делом он понял, что продавать и наживать скромный капитал гораздо выгоднее и приятнее, нежели тратить деньги на уничтожение собственного здоровья.