Туманный вирус - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Донской cтр.№ 12

— А был ли мальчик? — усмехнулась Багила, демонстрируя знание русской классической литературы.

— Был, — буркнул Белов.

— Троих мужчин вы описали правильно. А вот с хиппи промахнулись.

Сопровождающие перетаптывались на местах, дожидаясь, пока Багила и Белов тронутся с места. Наблюдение они вели пристально, но непрофессионально. Становилось понятным, почему Султанбаев обратился в Центр Антитеррора с просьбой прислать специалиста.

После развала Советского Союза в Казахстане при формировании собственных спецслужб была взята структура КГБ, но уволены все русские, а на их место приняты «нацкадры». Кроме того финансирование силовиков урезали чуть ли не до нулевой отметки, зато дали им негласное разрешение «подрабатывать» на стороне, чем те с радостью и занялись. Ознакомившись с досье по Комитету Нацбезопасности, Белов обнаружил, что эта организация долгое время была чем-то вроде домашней разведки президента, заодно собирая компромат на самого Султанбаева и его семью. По мнению экспертов ФСБ России, самой серьезной силовой структурой являлась Служба охраны президента, СОП. О том, что представляют собой ее сотрудники, Белов успел получить представление, и было оно нелестным. Не вызывали у него доверия ни бестолковые топтуны, ни заносчивая Багила-Багира.

— Вам приказано меня сопровождать? — сухо осведомился Белов, выделив слово приказано интонацией и глядя поверх головы казашки.

— Меня прислали вас встретить и доставить по назначению, — произнесла она таким же неприязненным тоном.

— Так доставляйте.

— Прошу.

Последовал вежливый, но не слишком гостеприимный жест.

Идя рядом, но на некотором расстоянии друг от друга, чтобы случайно не соприкоснуться плечами, Белов и казашка покинули здание аэропорта.

«Скорей бы обратно, — думал он на ходу. — Не очень-то мне здесь рады. Да и я чувствую себя не в своей тарелке. Зачем ко мне приставили эту высокомерную красотку? У страха, говорит, глаза велики. Дура! Ведь четвертый, в майке с листочком конопли, был, точно был, я его срисовал. Темнят казахи. Не доверяют. Ну и шут с ними. Несколько дней как-нибудь перетерплю».

Задумавшись, Белов забыл пропустить спутницу в двери первой, за что заработал недовольный взгляд и очередной минус на свой счет. Плевать! Снаружи Белова встретило яркое утреннее солнце, от которого все мрачные мысли мигом вылетели из головы. Оглянувшись, он полюбовался зданием аэропорта, центральная часть которого представляла собой гигантский купол, горделиво возвышающийся над терминалами.

— А ведь красиво, — сказал он.

— Мне все это говорят, — ответила Багила, вскинув точеный носик. — Вы не оригинальны.

Оказывается, ей послышалось, будто он назвал ее красивой. Можно было ее поправить, но Белов не стал. В конце концов, она действительно была хороша собой. Ничуть не хуже купола аэропорта.

Белову было обещано, что дорога до города займет минут десять-пятнадцать в зависимости от интенсивности движения. Ехали в черном правительственном «Мерседесе» с дымчатыми бронированными стеклами. Статный шофер носил униформу и револьверную кобуру, прикрепленную на милицейский манер сзади. Его звали Хафизом. Укладывая в багажник сумку Белова, он поинтересовался погодой в Москве и сказал, что переписывается с русскими девушками. Вообще парень показался Белову чересчур общительным, даже навязчивым, поэтому, усевшись в лимузин, он первым делом поднял толстое, слегка затемненное стекло, отделяющее пассажиров от водителя.

Оглянувшись, Хафиз подмигнул, мол, все в порядке, я не в претензии, и взялся за руль.

— Он и с президентом так болтает? — спросил Белов, кивнув на его спину за стеклом.

— Манарбек Султанбаевич его даже за стол с собой иногда сажает, — ответила Багила. — Хафиза все в администрации любят. Хороший парень. Веселый, отзывчивый.

— Хороший шофер должен быть угрюмым и молчаливым.

— Это, может быть, у вас в России все угрюмые и молчаливые. А у нас принято проявлять дружелюбие.

— А, — воскликнул Белов, — теперь я понял, что меня в вас подкупает. Дружелюбие.

Багила замкнулась и уставилась в окно, за которым проносились шеренги молодых деревьев. Хафиз говорил по телефону, однако сквозь прозрачный бронированный лист в салон не проникало ни звука. Оглянувшись, Белов увидел, что позади их «Мерседеса» следует еще один, с охраной. Должно быть, Хафиз поддерживал связь с ними. Или просто выказывал им пресловутое казахское дружелюбие.

Астана появилась впереди, как макет сказочного города на подставке. Над белой россыпью зданий маячили причудливые очертания небоскребов, похожих на заточенные карандаши.

— Хороший город, — отметил Белов, на этот раз не решившийся употребить определение «красивый».

Багила польщенно улыбнулась.

— Вот увидите Астану поближе, так сразу влюбитесь.

— В кого?

На упругих скулах Багилы проступил румянец.

— В Астану, — ответила она. — Это самый замечательный город на свете.

— Да-а? — удивился Белов.

— Конечно.

В подтверждение ее слов над дорогой проплыла растяжка, гласившая:

«АСТАНА — ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ НОВОГО, ДИНАМИЧНО РАЗВИВАЮЩЕГОСЯ КАЗАХСТАНА, СИМВОЛ ОБНОВЛЕНИЯ, СИМВОЛ НЕЗАВИСИМОСТИ НАШЕЙ РЕСПУБЛИКИ».

— Народ и партия едины, — пробормотал Белов. — Да здравствует великий и могучий Советский Союз, оплот братских республик.

Багила подозрительно покосилась на него.

— Что вы сказали?

— Мысли вслух.

— Мне кажется, это плохие мысли. И они направлены против моей страны, против моего народа.

Патриотка? Идиотка? Или просто запуганная режимом женщина, которая разучилась прямо говорить то, что думает? Ведь при Султанбаеве, как при Сталине, жить становится все лучше, жить становится все веселее. В Казахстане уже отмечают День лидера нации, которого лизоблюды (вообще-то Белов применил другое, более емкое слово: «жополизы») сравнивают с Джорджем Вашингтоном (не в пользу для последнего) и называют отцом-основателем казахской государственности. Усомнившихся в мудрости отца народа ждет скамья подсудимых или как минимум увольнение с работы, а то и выселение из квартиры. Султанбаева называют бриллиантом во плоти и говорят, будто у него бьются одновременно два сердца — одно в груди, второе в мозгу (Белов мысленно указал еще одно местечко, где могло бы биться третье сердце самого великого из величайших).

— Признайтесь, Багила, — сказал он, — у вас ведь вовсю процветает культ личности?

— С чего вы взяли? — надулась казашка.

— Ну как же… — Белов хмыкнул. — Я читал, что Султанбаев не исчезает с телеэкранов, про него снимаются фильмы, его именем называются улицы и пароходы.