Гладиаторы «Спартака» - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Миронов cтр.№ 44

Но в новом кабинете на Большой Дмитровке предстоял ремонт. Раньше здесь находился зал приемов международно-правового управления и стены были украшены легкомысленными виньетками из гипса, покрытого золотой краской.

Кардашов был сторонником умеренного реализма, а дружба с доктором искусствоведения полковником Егором Патрикеевым и вовсе приучила его ценить только настоящее искусство.

«Вот закончим ремонт, перевешу сюда картины из старого кабинета на Кузнецком мосту и...»

Тут он задумался.

Хорошо бы, конечно, повесить на одну из стен русский зимний пейзаж. Левитана или Саврасова. Да только где ж Саврасова взять?

Вот найдут ребята из питерской прокуратуры пейзаж «Зимнее утро» Алексея Саврасова, похищенный из частного собрания 34-летнего Якова Сергеева... Тогда, перед тем как возвращать владельцу, можно было бы недельку понаслаждаться хорошей живописью. Уже, кажется, и на след вышли. У Сергеева дед — известный авиаконструктор, умерший в 1970 году. Хорошую коллекцию живописи завещал сыну и внуку. Сын — тоже инженер, да и внук не глуп. Но дурак. Познакомился в гостинице «Аврора» с двумя красотками. Пригласил в гости. Привез новых знакомых на дачу в Парголово (когда-то, кстати, принадлежавшую деду), где прекрасно провел время. Секс втроем им, видите ли, был позарез нужен!..

Кардашов прошелся развалистой медвежьей походкой по кабинету. В полупустом помещении шаги гулко отдались где-то во чреве напольных (старых, но не старинных) часов.

Часики-то не от времен ли незабвенного Руденко? А то и Вышинского? Всё, кажется, поменяли в прокуратуре, а какая-то старая вещь нет-нет да проявится в интерьере...

Он подошел к окну. На Большой Дмитровке еще продолжались работы по замене старых подземных коммуникаций, и прямо напротив окон его кабинета совершенный японский долболоб мытарил измученную мостовую.

— Ишь, старательный какой... Вот и тот внук авиаконструктора — тоже был парнишка обязательный, как этот долболом земляной. Утром — на службу в свое КБ заспешил. А девчушек будить пожалел. Вернулся — ни красавиц, ни полотна, написанного Саврасовым в 1884 году и оцененного в 170 тысяч рублей.

Последнюю фразу Кардашов почему-то произнес вслух.

— Между прочим, не единственный случай, — вмешался в размышления старого друга вошедший в кабинет полковник Патрикеев.

На людях они конечно же поддерживали субординацию: Кардашов был генерал-полковником, а Патрикеев — просто полковником, не генералом. Он часто шутил — «я генеральный полковник, потому что работаю в Генеральной прокуратуре». Но шуткой его обиды и ограничивались. Все-таки был он хоть и доктором, профессором, академиком, но — не юристом, а искусствоведом. А не юристам в прокуратуре генералов хило давали.

Когда же друзья оставались наедине, то, естественно, звали друг друга на «ты» и по имени.

— Картины стали пропадать у коллекционеров прямо-таки в геометрической прогрессии. Тебе про питерскую кражонку сообщили, а у нас она не единственная. За три последних дня — кража маленького поясного портрета полуобнаженной девушки работы Франсуа Буше. Между прочим, на 2 тысячи долларов тянет, покруче, чем твой Саврасов. Еще в разработке похищение рисунка Рембрандта — эскиз обнаженного женского тела, скорее всего — к «Данае», тоже недешевенький, и самое главное — похищение из коллекции академика Фарбштейна в Москве прелестной работы Камила Коро «Туалет» 1859 года. Реплика известной по многим каталогам работы из частного собрания в Париже.

— А московская работа была известна искусствоведам?

— В том-то и дело, что нет. Фарбштейн купил ее у другого частного коллекционера, и ни первый владелец, ни последний никогда работу не репродуцировали в каталогах и альбомах.

— Полагаешь, есть какая-то связь между кражей работы Буше... — нахмурился Кардашов. — Кстати, где она похищена?

— Портрет полуобнаженной девушки украден из частной коллекции петрозаводского врача Григория Островского, -начал объяснение Патрикеев, — рисунок Рембрандта ван Рейна, точнее — эскиз к «Данае» (будем считать этот факт установленным), — также никогда не репродуцировался и известен лишь по воспоминаниям современников. Украден вчера вечером из частного собрания Владислава Баранова в Химках, и, наконец, дивное полотно Коро умыкнули из частной коллекции Ларисы Земляникиной в Строгино.

— Квартиры коллекционеров были взяты на охрану?

— Конечно.

— Почерк один?

— Ничего общего: в одном случае — подбор ключей, отключение охраны. Во втором случае — ложное ограбление квартиры, отключение охраны в местном отделении милиции, приезд, актирование, новое подключение; снова попытка ограбления без следов и преступников. На третий раз система не сработала. Вынесли только эту работу.

— А коллекция хорошая? — продолжал допытываться генерал.

— Одна из лучших в Москве. Но что интересно: пейзажи и натюрморты не тронули, все портреты — на своих местах. Взяли единственную «ню» в собрании, — отметил Патрикеев.

— А третий случай?

— Похож на питерский. Две очаровательные дамы знакомятся, якобы случайно, с «молодым» человеком лет шестидесяти. Пока его жены, владелицы коллекции известного искусствоведа, не было дома (она уезжала в командировку в Париж), этот старый хрыч привел бабенок в свою квартиру, снял ее с охраны, выпил чайку с коньячишком и отключился.

— Клофелин? — предположил Кардашов.

— Нет, барбаломин, но результат тот же. Когда очнулся, картины не было.

— Видишь здесь какую-то связь?

— Пока не знаю, — пожал плечами Патрикеев. — Между питерской кражей и похищением картины Коро — связь есть, но чисто внешняя. В обоих случаях действовали мошенницы на доверии, «ночные бабочки». Но короткий промежуток между кражами. И главное — разные объекты. А вот между всеми московскими кражами связь, несмотря на разные методики хищения, куда более глубокая.

— Думаешь, все еще «фулюганит» наш старый знакомый — барон де Понсе?

— Почти уверен.

— Что ж мы, так на него и не выйдем? — посетовал генерал.

— Выйдем конечно. Куда он денется, — успокоил его Патрикеев.

— Но ведь кражи, совершенные ранее, так и не раскрыты...

— Работают профессионалы. Причем для меня уже нет сомнения, что среди них — бывшие сотрудники силовых ведомств нашей страны, — сказал Патрикеев.

— Почерк, что ли, похож? — насупился Кардашов.

— Да нет... Есть агентурные наводки...

— Ну, про все секреты можешь даже мне не рассказывать, тем более что, поговаривают, у нас стены слышат.

— Как раз стены-то и слышат.

— И кто же нами интересуется?

— Так я и сказал.

— А что ты насчет агентов говорил?