Шпионы и все остальные - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 96

Еще Тони – миллионер. У него сеть заправок в Лос-Анджелесе, магазины товаров для животных и собственный «Нано-Театр», единственное в мире шоу с обдолбанными карликами… Вопрос: почему Тони миллионер? Ответ: потому что никогда не упускает случая заработать. В этот раз ему предложили слетать в Москву, чтобы помочь вызволить оттуда одного «узника совести», как ему объяснили.

– Слушай внимательно, брат. Выступление в восемь. В час ночи – вылет из Шереметьева. Каждая минута на счету. Дюка я уже отправил в посольство, он там отсыпается после вчерашнего. А ты посидишь в гримерке, будто заболел. И поедем мы не в автобусе, как все, а на машине. Чтоб никто ничего не заподозрил. Хотя группа сборная, собрали в спешке, они друг друга плохо знают…

– Тогда чего мне прятаться? – выпятил нижнюю губу Бруно. – Я тоже буду выступать. Эти ваши… менеджеры обещали, что я сразу начну зарабатывать!

Тони тяжело вздохнул.

А чего вздыхать? Тогда, в «Жокее», эта стремная парочка представилась как цирковые импресарио – Джон и Луиза… а может, Джордж и Хельга, или как-то еще. Если честно, Бруно плохо запоминал иностранные имена. Не суть. Джон заявил, что хочет пригласить Бруно работать на лучших площадках США и Канады с гарантированным годовым доходом в миллион долларов, а то и больше. Неплохо, да? Так почему надо откладывать заработки на завтра?

…Без десяти восемь. Он в гриме и парике, с радужной полоской на лбу, в белых туфлях на толстенной платформе. Он изображает кого-то из рок-звезд.

Актеры «Нано-театра» собрались в одной из гримерок. Тони быстро проговаривает что-то на английском, остальные подхватывают; это похоже на речевку или заклинание. Два карлика, одетых в костюмы Элвиса Пресли и Мерилин Монро, вносят стеклянный столик с аккуратно раскатанными дорожками кокаина. Это главный секрет и главная фишка театра – здесь играют только обдолбанные актеры…

Кто-то сунул ему в руки специальную трубочку для занюхивания из никелированного железа. Человек-огурец скалит зеленые зубы: давай, брат, не робей! Бруно Аллегро никогда не робеет. Он вспомнил, что не нюхал уже несколько месяцев. Может, полгода.

Белый порошок стремительно влетел в него, закружился, вопя и хохоча, как мальчик на горке в аквапарке.

Следующее утро он встретит в свободной стране свободным человеком…

Замигала лампочка над дверью. Звонок. Пора!

Карлики весело ломанулись на сцену. Бруно ломанулся вместе со всеми, чуть не упал. Очень неудобные туфли, будто на ходулях ходишь…

А на сцене почему-то стоял Мухомор – в костюме, вместо галстука шелковая борода до самого пупа. Говорил речь. Бруно тряхнул головой: не понял, это на самом деле или уже мульты пошли.

– …Неудивительно, что этот прогрессивный, единственный в своем роде театр приехал именно в нашу страну! Единственную в мире страну, где нужды и заботы маленького народа являются нуждами и заботами государства! Добро пожаловать!

Карлики с гиканьем и воплями выскочили на сцену, Мухомор еле успел скатиться по ступенькам в зал. И началось…

С этого самого момента (ровно в двадцать ноль-ноль) у Бруно, по-видимому, поехала крыша. События и время закрутились в спираль, что-то смешалось, что-то забылось, что-то, по-видимому, просто приснилось.

Грохочущая музыка. Маленькие фигурки прыгают по сцене, перемигиваются разноцветные прожектора, очень жарко, пот ручьями, внутри бурлит кокаин. Театр Тони Хука дает представление «Старые хиты в нанообработке!» Маленький Элвис Пресли рыдает в микрофон, Луи Армстронг мучает игрушечную трубу, Леди Гага ростом с пуделя ползает по сцене, звеня стеклянными рогами. Завывания и визг.

Бруно старается не отставать от других: у него электрогитара со стразами, пальцы в перстнях, зеркальные очки. На обращенных внутрь сцены видеомониторах ползут английские буквы – это слова песен, которые им нужно петь. Бруно ничего не понимает, он орет что-то свое, как буйвол в раскаленной саванне. Чем громче орет, тем сильнее закипает кровь, будто кто-то вталкивает туда дозу за дозой.

А вот включили дым и лазеры. Музыка стала отрывистой, тревожной. Ого, что-то сейчас произойдет! Бруно посмотрел в зрительный зал: вместо людей на креслах стояли пустые бутылки из-под водки и пива, маленькие баночки из-под рольмопсов, пузатые трехлитровые банки. Какая-то выставка стеклотары… Но при чем здесь человек-огурец, его оскаленные зубы? А-а, он просит Бруно не делать этого. Не надо, брат! Но уже поздно – и вот одна из маленьких бутылочек, в которых, кажется, сдают мочу в поликлинике, разбивается вдребезги! Дзынь! Осколки, осколки!

Бежать в одной туфле очень неудобно, каждый шаг – это будто забираешься левой ногой на высокую ступеньку, а потом спрыгиваешь с нее. Но почему он в одной туфле?

Стеклотара исчезла, зрители вернулись на свои места. На месте разбитой бутылочки для сбора мочи оказался раскачивающийся взад-вперед Мухомор, он зажал лицо руками, на руках кровь, длинная борода тоже в крови…

Но кругом дым и лазеры, так что никто не видел, кто разбил ему рожу. Может, потом, завтра, когда будут убирать зал, уборщица найдет белую туфлю на высоченном каблуке. Только Бруно к тому моменту будет в далекой свободной стране!

…Он открыл глаза и обнаружил, что уже там. Он стоит в аэропорту. Глаза слипаются после бессонной ночи. Грим потек, его подправляли в туалете в самолете. Аэропорт незнакомый. Все надписи на английском. Человек в темной форменной одежде спрашивает о чем-то. Бруно отвечает – тоже на английском. Нет, это вместо него говорит Тони. Но человек в форме благосклонно кивает. Все хорошо, можно идти. Здравствуй, Америка! Ура!

Лос-Анджелес. Пальмы. Рестораны на Сансет-Стрип. Прохладный песок Малибу. Ослепительная ночь над Голливудскими холмами, звезды выстраиваются в буквы: «Здравствуй, б…дь, Америка!»

Его встречают двое в строгих костюмах, один говорит по-русски. Его долго расспрашивают. Про политическую карьеру, про его замечательные законодательные проекты, про выборы, про фальсификации… Короче, про всякую хню… Он им и отвечает соответственно. Они удивленно переглядываются.

Один тихо говорит что-то другому. Но Бруно распознает несколько знакомых слов.

– Это кто обезьяна?! Ты сам обезьяна! Да я тебя…

Бруно Аллегро показал бы им, кто тут обезьяна, но они ловко закрутили ему руки за спину и пригрозили, что посадят в самолет и отправят обратно. Так что он не стал больше бузить. И правильно сделал: назад его все-таки не отправили.

Зато объяснили, что и как надо говорить. Ладно, хрен с вами. Бруно честно зубрил по бумажке, как тогда, во времена ПМЛ. Но голова варила плохо. Мозг нырял в туман и выныривал из него, чистый до скрипа и ничего не помнящий.

– Мне бы лекарство для памяти…

– «Кремлевские таблетки»? Нет, мы о таком даже не слышали.

– Что это за страна такая, мать вашу?

– Не нравится – поедешь обратно.

– Почему не нравится? Просто «кремлевские таблетки» иметь надо. Вы бы позвонили кому надо в Кремль…