Шпионы и все остальные - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 104

В цирке лилипутов, что раскинул свой шатер на окраине Пироговского лесопарка в Мытищах, сегодня день получки.

Значение этого события трудно переоценить. Весь последний месяц хитрый директор держал артистов на голодном пайке, опасаясь запоев, драк, травм и, как следствие, – срывов представлений. Но сегодня московские гастроли завершились, завтра цирк переезжает в Апрелевку, будет несколько буферных дней, когда можно выпить, покуролесить, а после отоспаться и прийти в себя.

Разноцветные флаги. Усыпанная бумажками и палочками от сахарной ваты лужайка. Вся пестрая артистическая братия столпилась у вагончика бухгалтерии с зарешеченными окнами: великий маг и волшебник синьор Мистериозо, воздушные акробаты, властелины бездны братья Чкаловы, любимица мытищинской публики, наилегчайшая, наигибчайшая принцесса эквилибристики Джу Джу, могучий Али Ахмед по прозвищу человек-капкан, укротитель диких зверей…

Бруно Аллегро стоит последним в очереди. У него нет своего номера, а следовательно, и сценического имени, в ведомости он просто Геннадий Кульбаш, но за такое обращение вполне можно получить в морду, поэтому его называют так, как он хочет. Бруно Аллегро ассистирует Ахмеду в его шоу «Смертельный поединок с Кинг-Конгом». В роли Кинг-Конга выступает старый шимпанзе Джус, добрейшее на свете существо. Во время выступления Бруно приходится выводить его из обычного флегматичного состояния, незаметно пиная ногой под зад, щипая и дергая за уши. Тогда Джус изображает ярость, расставляет мохнатые лапы и лезет обниматься, то есть «идет в наступление». Здесь вступает Ахмед. Он бросается в якобы железные объятия, они топчутся по арене, изображая борьбу не на жизнь, а на смерть, причем Бруно в это время довольно искусно имитирует разъяренное рычание, которое зрители принимают за проявление ярости Кинг-Конга и начинают бешено аплодировать. Но Джус быстро устает, впадает в задумчивость и, под напором Ахмеда, с размаху опускается на зад, опрокидывается на спину и, сунув большой палец в рот, мечтательно рассматривает купол. Кинг-Конг повержен, аплодисменты достигают апогея… Бруно считает, что успех номера – полностью его заслуга.

Очередь движется очень медленно.

– Ну что вы там не шевелитесь, олухи? Скоро магазины закроют! – Бруно хмурится, нетерпеливо переступает на месте. – Эй ты, Мистериозо, б…дь, ты чего там топчешься, не заходишь?

– Меня еще не приглашали! – важно роняет великий маг и волшебник. Ростом он примерно с барную табуретку и похож на страдающего ожирением пятиклассника.

– Так наколдуй, чтоб пригласили!

– Я лучше наколдую, чтобы ты закрыл рот!

– Ага! Давай-давай! Только не наколись, как в прошлый раз! А то опять п…дюлей себе наколдуешь!

Синьор Мистериозо вдруг отреагировал очень неожиданно: сморщил личико, приставил маленькие пальчики к вискам и мелко-мелко задрожал.

– Он опять на меня наехал! – тоненько заверещал он. – Ой! Уберите! Уберите-уберите-уберите от меня это чудовище! А то я за себя не отвечаю!!

Похоже, история взаимоотношений Бруно и великого мага была богата настоящими баталиями, куда более интересными, чем «Смертельный поединок с Кинг-Конгом».

– Не, ну ты в самом деле того, не кипеши как бы, а? – пророкотал Али Ахмед, которого и в самом деле звали Али Ахмед, а фамилия его была Курбангалиев. Он тоже похож на пятиклассника, только с волосатой спиной, а еще с бородой, как у Хоттабыча, но черной. И самое главное – волосы в ней не колдовские, а самые обыкновенные, к тому же обильно выпадают.

– А чего я кипешу? А я не кипешу! – удивился Бруно. – Я говорю: наколдуй, и все! А чего я такого сказал? Он маг или он не маг? Так пусть наколдует! А то по ковру павлином ходит, а здесь сразу сдулся! Я вот, когда работал человеком-ядром, я всегда был человеком-ядром! Хоть днем, хоть ночью, на арене, в пивняке, на очке, когда угодно! Я и сейчас человек-ядро! Мне скажи: Бруно, лети! Я и полечу!

Бруно опять озабоченно посмотрел на часы.

– А трубы горят! А магазин, б…дь, закрывается через час сорок!

– Так лети, Бруно! – негромко сказала красавица Джу Джу.

Кто-то рассмеялся. И смолк. Бруно огляделся, громко задышал, набрал в грудь воздуху… Нет, только вздохнул.

– Так я бы и полетел, – буркнул он. – Если бы билет был… Меня в Лос-Анджелес звали, а еще в Нью-Йорк. Миллион давали, чтоб летел. А я запил как раз. И ни х…я не помню. И билет потерял.

– Ох, как ты всем надоел со своей болтовней, – говорит Мистериозо.

Труппа солидарно молчала. Братья Чкаловы, присев на травку, резались в «буру». Могучий Али Ахмед грыз ноготь на большом пальце. Красавица Джу Джу разглядывала свои стоптанные балетки.

– А когда я партией руководил, мой «мерс» поклонники на руках носили!! – Бруно с вызовом посмотрел на своих коллег, выпятил грудь. – Я самого Трепетова на три веселых буквы посылал!

– Бруно, не заводись опять, – сказал Ахмед.

– А чего? Я правду говорю! Я летать умел! А потом раз – и упал! А вы ни ф…я не умеете!

К счастью, дверь бухгалтерского вагончика открылась, синьор Мистериозо тут же волшебным образом оказался внутри.

– Ведь может, когда хочет, бездельник! – проворчал Бруно. – А как я под землю ходил, знаете?

Но все отворачивались, а Джу Джу презрительно сморщила носик и вообще отошла в сторону.

– Ну, не хотите, вам же хуже, – обиженно буркнул Бруно.

…В конце концов дошла очередь и до него.

– Кульбаш, заходи! – крикнула кассирша Тая.

На этот раз он стерпел столь неуважительное обращение.

За выступление Бруно полагалось двадцать долларов, в месяц набегало около двухсот. С трудом хватало на месяц трезвой сухомятки. Бруно выбирал нечто среднее.

Он успел в магазин до закрытия, купил бутылку водки, колбасы и бананов. Труппа гуляла в вагончике Джу Джу, там гремела музыка и слышался могучий топот Али Ахмеда. Туда Бруно не пошел. Он знал, что неблагодарные коллеги ему не обрадуются и слушать его не станут.

И все же у Бруно Аллегро был друг, постоянный собутыльник и заинтересованный слушатель. К нему он и отправился.

– Давай, дружище, выпьем, – говорил Бруно, сидя на травяной подстилке и наполняя пластиковые стаканчики. Себе налил полный, другу – чуть-чуть. – Тебе много нельзя, без обид. Давай, за нас с тобой. А все остальные могут идти нах.

Они выпили, закусили, улыбнулись друг другу.

– Конечно, в Америке я мог развернуться, – Бруно тут же налил по второй. – Но…

Он пощелкал пальцами, подбирая слова.

– Но там уважения нету. А я без уважения не могу. Мне там даже триста долларов в месяц предлагали. А делать, считай, и ничего не надо. Ну, убираться там немного…

Он выпил и скривился. Собеседник привычно влил в себя содержимое стаканчика, очистил и съел банан, растянул губы в довольной улыбке.