Налив себе полную рюмку коньяка, он поднял ее
и промурлыкал, как все тот же мартовский кот:
— Ну что, выпьем за знакомство? Правда, я и
сам пока не знаю, приятное оно или нет, но тем не менее оно состоялось, и от
этого уже никуда не денешься. Я уже и сам не могу понять, вовремя я тогда вышел
покурить на балкон или нет. Нужна мне эта встреча или лучше было бы обойтись
без нее?!
— А давай не будем думать, какое у нас
впечатление сложилось друг о друге — по большому счету это неважно. Ты вышел на
балкон вовремя и совершил благородный поступок — помог попавшей в беду девушке.
Это по-рыцарски и заслуживает уважения. А еще ты дал мне кров. Самое главное,
что я не сижу со своей дорожной сумкой в парке и не жду утра. Это же здорово!
— А я вообще не представляю, как можно так
поехать.
— Ты о чем? — я сделала глоток шампанского и
улыбнулась от райского наслаждения. Я считала этот напиток божественным и
получала от него истинное удовольствие.
— О том, что не понимаю, как можно ехать
девушке совершенно одной в незнакомый, чужой город, где у нее нет ни друзей, ни
родственников?
— Ой, да ладно тебе! Такие, как я, сюда
пачками приезжают. Только вот я думала, что у меня хоть что-то получится, а у
меня ничего не получилось.
— Значит, надо возвращаться. Сколько ты можешь
тут скитаться? Пока деньги не кончатся?
— Деньги всегда можно заработать. Я не могу
вернуться домой ровно по двум причинам.
— И какие же это причины? — спросил Дмитрий,
смакуя коньяк.
— Во-первых, мне угрожает опасность. В
провинции до меня будет добраться намного легче, чем в Москве. Во-вторых, как я
вернусь? Как побитая собака? Мать, быть может, и промолчит, а вот отец…
— Что отец?
— Отец будет пить и ругать меня, на чем свет
стоит. По его понятиям, в Москву за лучшей жизнью едут одни лишь шлюхи и
возвращаются оттуда тоже одни шлюхи. Он меня в покое не оставит, а будет
попрекать каждый день. Лучше сдохнуть, чем слушать ежедневные упреки и пьяный
бред.
— Он пьет?
— Бывает, — я моментально залилась краской. —
А этот жених, будь он неладен!
— Какой еще жених?
— Мой, которого перед моим отъездом в Москву в
вытрезвитель забрали!
— Ах, у тебя еще и жених из вытрезвителя есть?
Я же говорил, что веселенькая у тебя жизнь.
Не обратив внимания на насмешку со стороны
Дмитрия, я зачем-то решила выгородить своего кавалера и, сделав глоток
шампанского, оправдываясь, произнесла:
— Нет, ты не подумай плохого. Он же не каждый
день в вытрезвителе проводит, а так, выпивает иногда. Так вот, жених меня
больше всех на смех подымет, позорить будет на каждом шагу, всех против меня
настраивать. Он же думает, что я должна приползти к нему на коленях, просить
прощения и умолять взять меня в жены.
— Хороший у тебя жених!
— Бывший жених, — тут же поправила я Дмитрия.
— А что, поприличнее ничего не было?
— Нет, — честно ответила я. — Какой есть,
такой есть, у нас мажоров нет. У нас с такими-то, как мой, напряг, а ты
говоришь поприличнее. Кто успел, тот себе урвал. А не успела, сиди в девках.
— Это упрек в мою сторону? Ты меня начинаешь
доставать этим мажором. Я не очень люблю, когда меня так называют.
— Нет, я просто ответила на твой вопрос. А я
бы гордилась, если бы меня так называли. Это же говорит о том, что у тебя все в
порядке и что ты живешь круто.
— У меня к этому другое отношение.
Неожиданно Дмитрий стал крайне серьезным и,
подлив мне шампанского, произнес ледяным голосом:
— Света, я как-то невольно попал в твою
непродуманную, шальную, рискованную жизнь, и я не знаю, как на моей дальнейшей
судьбе отразится общение с тобой. Возможно, у меня могут возникнуть проблемы.
— Ты о чем? — я ощутила, как у меня задрожала
рука и в спешном порядке поставила бокал с шампанским на стол.
— Ты знаешь, мужчины ценят женщин, которые
умеют слушать и не перебивать. Этого я в тебе не заметил, а это очень ценное
качество. Если ты научишься слушать своего собеседника и будешь давать ему
возможность высказаться, то, быть может, на твоем жизненном пути встретится
вполне достойный спутник жизни, которого нет необходимости сдавать в
вытрезвитель.
— Я тебя внимательно слушаю, — послушно
произнесла я и села, как прилежная школьница.
— Так вот, я о том, что в этой ситуации
пострадала не только ты, но и я.
Меня так и подмывало задать еще один вопрос,
но я тут же опомнилась и удержалась от этого необдуманного шага.
— Дело в том, что тем, кто тебя ищет, уже
известны номера моей машины. Благо, что хозяин машины сейчас проживает за
рубежом и до него достаточно тяжело добраться, хотя теоретически, при желании,
это возможно сделать. Но это достаточно трудно, и вряд ли с этим кто-то захочет
возиться. Но когда он вернется, я должен переоформить машину на себя. Мои
предки отдали за машину немалые деньги, а я езжу по чужим документам — это
непорядок. Я все это говорю к тому, что уж если получилось так, что я тоже попал
в поле зрения так называемых бандитов, то я имею право знать, кто тебя избил,
что ты натворила и почему тебя ищут!
— Ты уверен, что ты хочешь это знать?
— Я всегда уверен в своих словах и поступках.
— Ты любишь чужие тайны?
— Я хочу знать заранее о тех неприятностях,
которые у меня могут возникнуть. Что ты натворила? Только говори, пожалуйста,
правду.
— Значит, правду? — я взяла бокал шампанского
и принялась из него жадно пить. Затем поставила бокал на стол и посмотрела на Дмитрия
в упор.
— Правду? — на всякий случай еще раз
переспросила я его.
— Правду, — сказал он, как отрезал.
— Я убила человека.
— Зачем? — на лице Дмитрия не дрогнул ни один
мускул.
— Потому что мне было больно. Этот человек
меня бил, и если бы я его не убила, то он забил бы меня до смерти.
— Кто этот человек?