Манхэттенский охотничий клуб - читать онлайн книгу. Автор: Джон Соул cтр.№ 4

Но домой мама так и не вернулась.

– Не могу, – объяснила она, когда выписывалась из больницы. – Когда подрастешь, поймешь почему.

Родители развелись. Все прошло тихо, папа постарался.

Он настоял также, чтобы мама уехала из Нью-Йорка.

Теперь Шарлотт живет в Сан-Франциско. Когда Хедер исполнилось восемнадцать лет, она, несмотря на возражения отца, полетела повидаться с ней. Мама встретила ее совершенно трезвая, но за обедом выпила бокал белого вина.

– Не смотри на меня так, дорогая, – произнесла она, делая первый глоток. В голосе чувствовалась нервозность, да и улыбка была слишком широкая. – Всего лишь один бокал. Не думай, что я алкоголичка.

Но одним бокалом дело не ограничилось. Это у нее был просто первый бокал. К ужину мама уже не пыталась отрицать это.

– А почему мне нельзя выпить? Думаешь, это легко, когда твой отец по-прежнему контролирует мою жизнь здесь, в Сан-Франциско?

– Но почему ты ему позволяешь это? – спросила Хедер.

Мама только покачала головой.

– Все не так просто. Станешь старше, поймешь.

В результате поездка в Сан-Франциско окончательно разрушила иллюзии относительно мамы, которыми Хедер питала себя все эти годы, что они были в разлуке.

Теперь она понимала, что и ее жизнью отец пытается управлять так же, как жизнью Шарлотт. Сейчас Хедер по-прежнему жила в обширных апартаментах на Пятой авеню, училась в Колумбийском университете.

Ее обеспечивал отец, она по-прежнему жила в его доме. Но скоро всему этому придет конец, когда Джефф окончит архитектурный факультет и они поженятся.

А потом наступил этот ужасный вечер. Хедер ждала Джеффа в его квартире, но он так и не пришел. Вся издергавшись и почувствовав что-то неладное, она принялась звонить.

Сначала в больницы. Клинику Колумбийского университета, больницу Святого Луки, Медицинский центр Уэст-Сайда. Затем в полицейский участок на Сотой улице.

– Джеффри Конверс у нас, – ответил дежурный сержант, но причину задержания по телефону сообщить отказался.

Направляясь в полицейский участок, Хедер не сомневалась, что это какая-то чудовищная ошибка, а увидев Джеффа, пришла в ужас. Он беспомощно смотрел на нее сквозь решетку камеры, располагавшейся в помещении, где сидели детективы. Лицо расцарапано, вся одежда в крови.

– Я хотел помочь этой женщине, – тихо проговорил он. – Понимаешь, только хотел помочь.

А затем начался кошмар, и ее отец, заместитель окружного прокурора, не сделал ничего, чтобы его остановить.

– Я просмотрел материалы и помочь ничем не могу, – заявил он на следующий день. – Пострадавшая опознала его безоговорочно. Она уверена, что это был Джефф.

– Но неужели нельзя что-нибудь... – начала Хедер, но он ее прервал:

– Моя работа состоит не в том, чтобы защищать таких, как Джефф Конверс, а наоборот – обвинять их. Извини, но сделать я ничего не могу.

Хедер знала, что отец не просто не может. Он не хочет помочь Джеффу.

Отец с самого начала был против их отношений и не желал, чтобы дочь выходила замуж за Джеффа.

А хотел он, и даже очень, стать окружным прокурором. И мечты эти, возможно, осуществятся на очередных выборах. Если, конечно, не случится ничего, что скомпрометирует отца в глазах общественности.

Дело о нападении Джеффа поздно вечером в метро на Синтию Аллен получило широкую огласку. Для Перри Рандалла достаточно скверно было то, что его дочь встречалась с Джеффом Конверсом, а уж о попытках как-то выгородить его вообще речь не шла.

– Но он не совершал ничего, его ложно обвиняют, – прошептала Хедер. – Я знаю: Джефф ни в чем не виноват.

Впрочем, отец ее уже не слушал. Он с преувеличенным вниманием углубился в газету.

* * *

Кит Конверс вел свой грузовик, погрузившись в грустные размышления. Потянулся к кнопке радиоприемника, но в последний момент, когда пальцы уже коснулись холодной пластмассы, передумал. Он знал, что произойдет, если включить радио. Жена на несколько секунд перестанет мысленно повторять молитвы и бросит на него укоризненный взгляд. Ничего не скажет, только посмотрит, но и этого будет достаточно.

«Неужели тебе безразлично, что сейчас происходит с Джеффом?» – вот что означал бы ее взгляд.

И без толку пытаться объяснить, насколько сильно Кита заботит все, что случилось с их сыном. Бесполезно. Месяц назад жена пришла к какому-то выводу, и он прекратил попытки убедить ее в чем-либо.

– На то Божья воля, – вздохнула она, когда Кит сообщил ей, что Джефф арестован.

Божья воля.

Кит уже со счету сбился, сколько раз за последние несколько лет он слышал эти слова. «Божья воля» стала у Мэри логическим обоснованием для отказа обсуждать любую проблему, какая бы ни возникала.

Он знал, в чем причина. Знал так же хорошо, как и она, с чего все это началось. В конце концов, они ходили в одну и ту же школу Святой Марии, оба росли, послушно отправляясь каждое воскресенье на мессу в церковь Святого Варнавы.

Когда они были молодыми, Мэри вроде бы была такой же, как и Кит, и к религии относилась не очень серьезно. Все изменила та ночь, когда они впервые занялись любовью. Та ночь, когда был зачат Джефф. Обнаружив, что беременна, Мэри, как истинная католичка, преисполнилась чувством вины.

Кит полагал, что после женитьбы все образуется, и не стал медлить ни минуты. Когда через восемь месяцев родился Джефф, они говорили всем, что роды преждевременные, и, поскольку поначалу он был мелким ребенком, все поверили.

Мэри, однако, это не успокоило.

После появления на свет Джеффа она замкнулась в себе, но Кит не очень встревожился. Он думал, что Мэри просто вся отдалась материнству. Но через год, когда Джефф начал ходить, ее отчужденность усугубилась. К тому времени, когда Джефф пошел в школу, супруги занимались любовью не чаще раза в месяц. Если, конечно, так можно было назвать то, чем они занимались. Затем Джефф стал старшеклассником, и периодичность этого процесса стала чуть ли не ежегодной. Кит уже почти забыл, что такое спать с Мэри. Но в остальном она была ему хорошей женой. Поддерживала в доме безукоризненный порядок, прекрасно готовила и так далее. И с каждым годом все сильнее замыкалась в себе, проводя за молитвами все больше времени.

Каждый раз, когда случалось что-нибудь нехорошее, Мэри говорила, что на то Божья воля.

Уверяла, что это им в наказание за совершенный грех.

Слушать такое было неприятно. Словно Мэри сожалела, что у них появился Джефф.

Кит настаивал, чтобы они пошли к какому-нибудь психоаналитику посоветоваться. Но единственный, с кем Мэри соглашалась беседовать, был их приходской священник. В общем, у Кита опустились руки. Он тоже стал молчаливым и сосредоточился на своих делах – у него был небольшой бизнес, – а когда Джефф начал учиться в колледже, Мэри объявила, что уходит от него.