Манхэттенский охотничий клуб - читать онлайн книгу. Автор: Джон Соул cтр.№ 17

Потом настала очередь самого неприятного. Джаггеру не хотелось прикасаться к члену Джимми – даже смотреть было противно, – но пришлось, иначе нельзя было бы его отрезать. У приятеля он был больше, чем у Джаггера, и пришлось повозиться. Наконец Джаггер справился с работой, то есть навел полный порядок.

Джимми больше не был парнем. Он стал девушкой. Симпатичной девушкой. Наверное, о такой дочери мечтала его мать.

Джаггер разделся и лег рядом с Джимми. Он гладил его лицо, обводил пальцем контуры улыбающихся губ, ворошил волосы и целовал, вначале нежно, затем сильнее. Потом прижал Джимми к себе и начал тереться о его прекрасное тело, пока...

Джаггер очнулся, когда пришли полицейские. Он сказал им, что Джимми и Шери сами виноваты. Если бы Джимми не собирался свалить с Шери... Но его все равно увезли в тюрьму. Заперли и сказали, что он больше никогда оттуда не выйдет.

Но недавно ночью за Джаггером пришли. Вывели из камеры и посадили в машину. Он молча повиновался, не задавая вопросов.

Когда приехали, Джаггер увидел, что его привезли в больницу.

Он догадался, что это должно иметь какое-то отношение к Бобби Брину. Джаггеру нравился Бобби Брин почти так же сильно, как и Джимми. И он тоже нравился Бобби Брииу. Но с Бобби что-то случилось, а что именно, Джаггер не мог вспомнить. Они работали на кухне и зашли за чем-то в чулан рядом. И там вдруг с Бобби начало что-то происходить. Он превращался в женщину, красивую женщину. Джаггеру захотелось поцеловать ее, заняться с ней любовью.

И она ему это позволила. Позволила делать все, что угодно. Не двигалась, не пыталась оттолкнуть. Просто лежала на полу, очень тихо. Он занимался с ней сексом, а затем долго любовался. Она была красивая, даже лучше, чем Бобби Брин. А потом опять провал в памяти. Появились какие-то люди, начали спрашивать что-то, допытываться, зачем Джаггер сделал это. А он смотрел на них, ничего не понимая, но зная, что правду говорить нельзя, все равно не поверят.

Его привезли в больницу и поместили где-то внизу, в подвале. Ему это не понравилось, и он наконец заговорил:

– Куда, черт возьми, вы меня привезли?

Но вместо ответа получил удар от одного из санитаров, такой сильный, что даже отключился.

Очнулся Джаггер вот в этой комнате без окон, где пахло мочой, калом и гнилью. На полу валялись два ветхих матраса, а с потолка свисала голая лампочка. Дверь, разумеется, была заперта.

Джаггер понятия не имел, как долго он здесь находится, который сейчас час и какое время суток. Еду давали. Не часто, но давали. С ней являлся один из тех парней, которые доставили его сюда. Отпирал дверь и ставил миску. Еда была скудная: черствый хлеб, жидкая похлебка, иногда чуть-чуть сдобренная мясом, и вода, чтобы все это запить.

Когда за дверью раздались шаги, Джаггер думал, что опять принесли еду. Он услышал, как в замке поворачивается ключ и отодвигают засов.

Дверь распахнулась, чтобы впустить человека, а затем ее снова заперли. Надежно. Джаггер посмотрел на нового сокамерника. Молодой, не старше двадцати двух – двадцати трех лет. Значит, примерно такого же возраста, что и Джимми. Но глаза были не голубые, как у Джимми, а карие. Как у мамы.

И волосы вьющиеся. Тоже как у мамы. Парень выглядел испуганным.

– Как тебя зовут? – спросил Джаггер.

– Джефф, – ответил он после небольшой паузы.

– Джефф, – тихо повторил Джаггер, потом кивнул. – Мне нравится это имя. Очень.

По дороге обратно в Бриджхамптон Кит и Мэри молчали, но не потому, что понимали друг друга без слов, как иногда бывает у счастливых супругов, проживших много лет вместе. Их нежелание говорить скорее свидетельствовало о пропасти, уже давно возникшей между ними, которая теперь расширилась настолько, что даже случившаяся трагедия, затрагивающая их обоих, была не в силах заставить их общаться.

И тем не менее Мэри чувствовала, что должна сказать что-то, потому что знала: у Кита нет такого мощного источника утешения, как вера, и ему одному со своей болью, – настолько осязаемой, что ее можно почти потрогать руками, – не справиться. Когда Мэри наконец мысленно прочла о спасении души Джеффа все молитвы, какие знала, она повернулась к сидящему рядом мужчине, который много лет был ее мужем.

– Кит, я знаю, как тебе тяжело. Но Господь, взваливая нам на плечи ношу, сам же и помогает ее нести. И если ты позволишь Ему тебе помочь... – Она прикусила губу, зная, что ее следующие слова будут Киту неприятны, но понимая, что их обязательно следует произнести. – Это наша вина, – продолжала Мэри. – Тогда, много лет назад, когда я позволила тебе... – Она замолкла, не желая даже произнести это вслух. – Ты знаешь, о чем я говорю. Мы виноваты... во всем.

Кит бросил на нее косой взгляд и печально вздохнул.

– Мэри, тебе не в чем себя обвинять. Мы с тобой тогда не сделали ничего плохого, что бы ни говорил отец Нонан. А Джефф уж определенно ни в чем не виноват.

– Если бы он не был ни в чем виноват... – начала Мэри, но Кит не позволил ей закончить фразу.

– Только не городи, пожалуйста, эту чушь насчет жюри присяжных, Синтии Аллен или кого-то еще. Джефф не причинил этой женщине ни малейшего вреда, в этом я уверен на все сто процентов. А тело, которое нам показали в морге, – Кит посмотрел ей в глаза, – принадлежит не Джеффу.

Мэри дернулась, как будто ее ударили кулаком в живот. «Как не Джеффу? О чем это он говорит? Да, свалившееся на нас горе перенести очень трудно, но избегать смотреть правде в глаза, притворяться, что этого не случилось... Легче все равно не станет, наоборот, еще тяжелее».

Мэри взяла руку мужа в свои.

– Кит, ты же был там, видел его. Зачем же притворяться...

Кит высвободил руку.

– Притворяться? Что значит «притворяться»? Я говорю тебе, Мэри: тело, которое мы видели там, – это не Джефф.

Мэри отпрянула.

– Ради всего святого, о чем ты говоришь? Я просто не понимаю.

Кит ненадолго оторвал взгляд от дороги и сердито посмотрел на нее.

– Повторяю: это не Джефф. Когда я был там утром, мне показали другого мертвеца.

Мэри почувствовала головокружение. Другого? Боже, неужели Кит сошел с ума?

– Татуировка! – хрипло проговорил он. – У Джеффа была татуировка, а у того несчастного, которого мне показали утром, ее не было!

– Я помню о татуировке Джеффа, – сказала Мэри, пытаясь понять логику Кита. – Но она исчезла. Она... – Ее лицо сморщилось, когда перед ее глазами возникло обезображенное тело сына. – Она сгорела, Кит. Поэтому ее там и нет.

– Ты хотя бы сделай над собой усилие, чтобы понять, о чем я говорю! – бросил в ответ Кит, крепко сжимая руль и машинально давя на педаль газа. – Утром эта часть тела у него обгоревшей не была. – Он повысил голос. – И там тоже не было татуировки, Мэри! Я говорю тебе...