Техасская резня бензопилой - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Хэнд cтр.№ 54

Первая его настоящая маска была сделана из головы свиньи. Это оказалось так смешно, что его отец чуть не описался тогда от восторга. Да-да, у старины Хьюитта вообще прекрасное чувство юмора. Прекрасное чувство юмора: он чуть не умер от хохота, когда увидел этого уродца-поросенка.

Монти как раз и пристроил его на скотобойню — еще до того, как все там было модернизировано. Когда начались все эти преобразования и усовершенствования, их обоих уволили. Примерно тогда маленький Томас и начал носить человеческую кожу. Это был героический шаг. Ему пришлось преодолеть столько трудностей, но он научился прикрывать свое лицо чужими лицами. Теперь он мог, не прибегая к помощи пластической хирургии и не тратя на это миллионы долларов, выглядеть так, как ему захочется.

Однажды он надел новую маску на работу, но с этим было столько неприятностей, что противно даже вспоминать. Примерно тогда же Старик Монти потерял свои ноги. Он вздумал драться с Томасом, а мальчик сам устроил ему такую взбучку, что папочка надолго запомнил, — взял и отрубил папаше ноги.

Смешно вспомнить, как Монти гордился в тот день своим сыном.

Мистер Монтегю Хьюитт очень заботился о том, чтобы его маленький уродливый щенок вырос настоящим мужчиной. Сколько сил он положил на воспитание своего сына! Это было очень важно, важно хотя бы потому, что нужно же было семье на что-то жить. Многие поколения Хьюиттов работали на скотобойне: нельзя ведь прерывать традицию только потому, что какой-то чиновник, который только и умеет, что возиться с бумажками, вздумал их уволить. Нужно было на что-то жить, а Монти старел, не мог же он до самой смерти убивать случайных прохожих. Старость, как известно, не радость: и руки не те, да и вообще… Нужно было, чтобы сын сменил его.

Именно поэтому Монти так беспокоился из-за болезни своего мальчика: мало ли, как это скажется на его психике. Будет думать только о коже своей, зеркало заведет… Что же с ним тогда делать? В цирк что ли отдавать? Но в тот день, когда мальчишка отрубил папаше ноги, Монти успокоился: все будет прекрасно, сын растет умницей. Томас вырастет таким же, каким был его отец.

Сегодня только на Томасе дом и держится. Конечно, мама с папой по-прежнему бьют и ругают его, но что ж из этого, они и ножом замахнуться могут. Это все ерунда. Теперь мальчишка стал настоящим главой семьи, только на нем и держится семейный бизнес. Без сомнения, все бы давным-давно загнулись, если бы не Томас.

Генриетта встала с кресла и положила ладонь на лоб Эрин. Не для того, чтобы измерить температуру, а для того, чтобы просто удержать ей голову. Еще секунда — и девочка упала бы и ударилась головой об угол кресла, а это опасная травма. Столько опасностей подстерегает человека в повседневной жизни, страшно рассказать. В другой руке Генриетта по-прежнему держала чашку с чаем.

Эрин ничего не отвечала. Ее мозг был не в состоянии вместить весь тот ужас, в который она окунулась. Да и покажите мне такого человека, который смог бы такое выдержать! Эрин не хотела больше ничего слышать. Ей было на все наплевать.

Генриетта посмотрела на пар, поднимающийся от чая.

— Нужно это выпить, — сказала она и поднесла чашку к губам Эрин. — Ну, давай, хотя бы глоточек.

Эрин послушалась. Чай оказался очень вкусным — крепким и сладким. Она сделала глоток, потом еще один, и еще.

Генриетта осторожно передала чашку в руки Эрин, а сама стояла и смотрела, как гостья пьет.

Вернее сказать, пытается пить. Эрин поднесла чашку к губам, но руки у нее так дрожали, что она рисковала вылить все содержимое чашки на пол. Несколько капель горячего напитка уже ошпарили Эрин руку.

— Пей, пока не остыло, — поторопила девушку Генриетта.

Честно говоря, Эрин даже не подозревала, насколько ей хотелось пить: горячий, сладкий чай — это было то, что надо. И все-таки Эрин было неприятно брать в рот то, что побывало в руках у этой странной женщины. Девушка не знала, в какой степени Генриетта замешана во всей этой истории. Но она начинала понимать, почему этот маньяк до сих пор не ворвался в фургон.

Генриетта заметила, что девушка замерла в нерешительности.

— Ну, давай же, — ободряюще начала она. — Ты, должно быть, очень хочешь пить. Уверяю тебя, от чая тебе станет легче.

Эрин поднесла чашку ко рту и сделала еще один глоток, а затем снова опустила чашку и вытерла губы тыльной стороной руки.

— Вы даже не представляете… — нерешительно начала она.

— Милая моя, — прервала ее хозяйка, снова садясь в свое кресло. — Я знаю, что ты испытала настоящий шок. Теперь тебе надо немного успокоиться.

Генриетта продолжала говорить такие же банальности, когда вдруг из-за стенки раздался крик. Плач маленького ребенка! Эрин была потрясена. Невозможно поверить, что в этом чудовищном месте можно услышать такой звук! Не крик ужаса, не крик боли, не крик отчаянья! Крик проснувшегося младенца!

— Вот смотри, что ты натворила! — заворчала Генриетта, снова встала с кресла и быстро пошла в кухоньку. В раковине лежала гора невымытой посуды, пластмассовое мусорное ведро было наполнено до верху — какие-то очистки уже падали на пол.

Генриетта открыла холодильник.

— Баю-бай, баю-бай, баю-бай, — напевала она в ответ на голодные крики ребенка.

«Еще немножко, и мама придет. Но сначала нужно приготовить для малыша еду».

Полки холодильника были забиты главным образом какими-то старыми, недоеденными огрызками. Эрин увидела несколько неоткрытых банок с консервами. Генриетта посмотрела на верхнюю полку, где были аккуратно расставлены баночки с бобами. Восемь баночек, — три, три и еще две. Она взяла одну из них и закрыла дверь холодильника.

Закрыла и принялась искать консервный нож. Это была непростая задача — найти хоть что-нибудь среди всего этого мусора и грязной посуды. Надо будет собраться и купить новый, такой, который можно приклеить к стене. О, как бы это облегчило ей жизнь, а то постоянно приходится искать ножик! Может, Кожаное Лицо ей что-нибудь подыщет. Люди возят с собой столько ненужного хлама, что могли бы прихватить и что-нибудь полезное.

Генриетта не помнила, кто первым назвал Томаса Кожаным Лицом. Она даже не помнила, когда это произошло. Единственное, что она точно знала: самому Томасу было все равно, как его называют.

— Да пей же, — окликнула ее Генриетта. — Это поможет тебе расслабиться.

Затем хозяйка снова принялась за свои поиски. Наконец консервный нож отыскался — он лежал под старой газетой. Что-то бормоча себе под нос и прислушиваясь к крику голодного ребенка, Генриетта привычным движением открыла консервную банку и отбросила в сторону крышку.

Жестяной диск с зазубренными краями упал на пол, к которому тут же и прилип, так как был весь перемазан в холодном томатном соусе.

Теперь нужно найти, чем кормить ребенка.

Генриетта положила консервный нож на маленький, портативный телевизор — здесь он не должен потеряться — и отправилась искать ложку. Ложка нашлась в раковине. Если не считать прилипшего к ней кусочка кошачьей еды, она была почти чистой.