Техасская резня бензопилой - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Хэнд cтр.№ 42

— Я хочу услышать в подробностях, что именно произошло сегодня в этом фургоне.

Морган смутился:

— Но мы уже все вам рассказали.

Приятно было видеть, что шериф снова стал вести себя как нормальный человек, но ведь они действительно обо всем уже рассказали — в первый раз, когда он забрал труп.

— Вы мне рассказали, — ответил шериф, — а теперь покажете.

Интонация, с которой шериф сказал это, очень не понравилась Моргану. Он посмотрел на девушек, которые лежали на земле рядом с ним, и понял по их глазам, что они того же мнения. Они больше не верили этому шерифу. Черт бы его побрал! Но что Моргану оставалось делать?

Медленно, даже неохотно, Морган поднялся с земли. Вся его одежда была перепачкана в грязи и взмокла от пота. Эрин и Пеппер взглядами умоляли Моргана никуда не ездить с шерифом. Но они ничего не сказали вслух. С тех пор как шериф выстрелил из своего револьвера, девушки не смели и слова произнести.

Хойт стоял у открытой двери фургона, дожидаясь, когда Морган наконец соблаговолит к нему подойти. Эти сопляки, судя по всему, не до конца понимали, с кем имеют дело: шериф Хойт был здесь не просто «представителем закона», шериф Хойт был сам закон. Он мог делать все, что захочет. На мили вокруг не было больше ни одного полицейского. Так что если он приказал: «Прыгайте!» — лучше поскорее начинать прыгать.

По-прежнему держа в руках револьвер, Хойт посторонился и впустил Моргана внутрь фургона. Оба не произнесли ни слова за все то время, пока юноша шел к машине и забирался в нее.

Морган пытался хоть что-нибудь прочитать на лице шерифа. Что он, интересно, там думает? Что он чувствует? Неужели Хойту доставляет удовольствие издеваться над ними? Неужели он один из тех захолустных техасских полицейских-садистов, о которых рассказывают столько басен? Или он просто делает то, что должен делать? Может быть, в этой дыре вообще все делается именно так? Какой, в конце концов, с этих дикарей спрос?

Морган не мог ответить ни на один из этих вопросов. Но, что бы там шериф ни думал, молодой человек твердо решил ни в чем больше ему не противоречить. Он сделает все, о чем его попросит шериф, и тогда, может быть… Тогда, может быть, им удастся выбраться из этой глухомани.

Морган присел на краешек заднего сиденья — как можно дальше от пятен крови: до конца прибраться в фургоне они с Пеппер все-таки не успели.

Через открытую дверь юноша видел, что девушки по-прежнему лежат лицом вниз на земле. Просто безумие какое-то.

В фургоне было довольно темно. Снаружи все хотя бы освещалось луной, в машине же, кроме маленькой лампочки у дверей, не имелось никаких дополнительных источников света.

— Она сидела здесь? — спросил шериф, встав в дверях машины.

— Да, — ответил Морган. Он не был до конца уверен, но теперь, когда шериф сидел так близко, юноша отчетливо различал в дыхании полицейского запах алкоголя — бурбон.

— Тогда как же получилось, что ее мозги размазало по заднему стеклу?

Морган оглянулся и посмотрел на кровавую дыру в стекле. Совершенно очевидно, что начало траектории было совсем не там, где он теперь находился.

— Ну, наверное, она сидела чуть ближе к центру, — предположил юноша.

— Да? — тут же ответил Хойт. — Ну, тогда сядь чуть ближе к центру.

Морган посмотрел на кровавые пятна на сиденье. Осколки костей и кусочки мозга — все это до сих пор было хорошо различимо.

— Но…

— Давай. Это всего-навсего кровь.

Морган закрыл глаза и с неохотой подвинулся на то место, где сидела девушка в тот момент, когда ей взбрело в голову застрелиться. Кровавое пятно на заднем стекле оказалось прямо у него за головой. От одной мысли об этом у Моргана мурашки забегали по коже.

— Хорошо, — кивнул шериф. — Что дальше?

— По… по… потом, — пробормотал парень, с ужасом вспоминая, что здесь произошло сегодня утром, — она за… за… застрелилась.

Хойт откинулся назад, став почти неразличимым в темноте ночи.

— Как именно?

Морган не видел говорившего.

— Что вы имеете в виду?

Из темноты показалась рука шерифа, он протягивал Моргану пистолет, из которого стреляла самоубийца: дуло револьвера было направлено прямо на юношу.

Морган в отчаянье пытался разглядеть лицо шерифа (может быть, он просто шутит?), но что-либо увидеть было совершенно невозможно.

— Покажи мне, — приказал шериф.

— Что? — неуверенно переспросил Морган.

Парень уже понял, чего от него хочет шериф, но никак не хотел поверить, что эта ужасная догадка может быть правильной. Он не притронулся к пистолету, который шериф по-прежнему держал в руке.

— Если я увижу, как все произошло, мне будет легче разобраться в сложившейся ситуации, — сухо пояснил Хойт.

Тишина.

— Бери пистолет!

Морган в смущении посмотрел на револьвер. Этого еще не хватало: и так целый день на взводе!

Хойт попытался облегчить ему муки выбора:

— Или ты помогаешь мне, или я тебя арестовываю за сопротивление властям и создание помех следствию.

Пистолет был по-прежнему направлен прямо на Моргана. Если шериф захочет, то сможет без труда пристрелить его. Прямо здесь и сейчас.

Морган снова стал вглядываться в темноту, пытаясь разглядеть лицо шерифа: это была единственная возможность хоть сколько-либо адекватно оценить ситуацию. Но Хойт стоял в тени, и делал он это специально. Морган был напуган и совершенно не представлял, как следует поступить. Он видел немало детективов и прекрасно знал, что если он возьмет в руки пистолет, то там останутся отпечатки его пальцев. Что, если шериф собирается его подставить? Черт! Ну, почему этот идиот никак не хочет успокоиться на версии, что это было самоубийство?

Шериф протянул руку еще ближе к Моргану — и пистолет оказался почти в руках юноши.

Морган смотрел на этот револьвер, с которого началось все сегодняшнее безумие. Видимо, другого выхода нет.

Юноша протянул дрожащую руку.

Его пальцы дотронулись до ствола.

— Молодец! — ободрил его Хойт. — Теперь давай бери!

Морган взялся за конец револьвера.

Но Хойт крепко держал оружие.

Шериф не собирался отпускать револьвер!

Хойт наклонился вперед, на его лице виднелась садистская усмешка. Когда же Морган увидел, что шериф ставит свой мозолистый палец на курок, то понял: все, пришел конец.

Игра окончена.

Кто-то включил телевизор. Звук его оказался достаточно громок для того, чтобы Энди очнулся и снова почувствовал боль — боль натертых солью ран, боль впивающегося в его тело крюка.