Медовый месяц - читать онлайн книгу. Автор: Инна Волкова cтр.№ 51

— Вы сообщили мэру о… — я не могла выговорить слово «смерть».

— Да. — Он помолчал, разглядывая свою чашку. — Я сказал ему.

— И как он отреагировал?

Это был глупый вопрос. Как может реагировать человек на известие о внезапной смерти любимой дочери?

— Он никак не мог поверить. — Саша посмотрел в окно и прищурился от яркого солнца. Я тоже прищурилась и прикрыла веки. — Не мог поверить до тех пор, пока сам не увидел ее мертвой. Только тогда он понял, что это правда, что ее больше нет.

Он замолчал, я тоже. Да и о чем еще я могла спросить? Выпытывать подробности о том, как вел себя человек, потерявший дочь, и что он при этом говорил и чувствовал?

— Я тоже, тоже до сих пор не могу поверить, что все это правда, — сказала я, и мой голос задрожал. — Хотя я видела ее мертвой, и ее кровь, и самые последние минуты ее жизни. А ведь в самом деле, именно меня она видела последней в своей жизни. И она что-то хотела сказать мне, может быть, назвать имя своего убийцы?

Он наконец-то посмотрел на меня:

— Но ведь она не успела этого сделать?

— Нет, не успела, — я покачала головой и тут же спросила: — Когда похороны? Я хочу пойти, если это возможно.

— Вероятно, через несколько дней, точно пока не знаю. Конечно, можешь пойти, если хочешь. Только вот зачем тебе это нужно? Для чего?

Его вопросы прозвучали почти вызывающе, и как мне показалось, в них скрывалось осуждение и скрытая неприязнь. Я даже задохнулась от обиды. Как это зачем? Неужели он считает, что мной движет обыкновенное любопытство к чужому горю и больше ничего?! Хотя разве я могу назвать себя близким человеком умершей или ее подругой? Увы, нет, но все равно…

— Вы считаете, что я просто хочу поглазеть на чужое горе? — не удержавшись, спросила я. — Что мной движет обычное бабское любопытство? Я хочу пойти на похороны потому, что мне очень жаль Эльвиру, потому, что мне нужно с ней попрощаться. Я понимаю, мои чувства не идут ни в какое сравнение с чувствами тех, кто хорошо знал ее и любил, но я хочу… — тут мой голос прервался, и я с трудом сдержала слезы.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. — Он подошел ко мне и положил руку на мое плечо. — Просто я очень устал. Извини. Тебе тоже пришлось много пережить вчера. Не сердись на меня.

Как я могла на него сердиться, чтобы он ни сказал или ни сделал?! Я чувствовала его ладонь на своем обнаженном плече. На мне была шелковая кофточка на тонких бретельках с открытыми плечами, и я в прямом смысле ощущала его прикосновение всей кожей. Его ладонь была горячей, и мне казалось, что этот жар жжет мое плечо, так же, как и мое сердце. Боже мой, тут же подумала я, какой литературный стиль, даже пошло! Но тем не менее мое сердце и в самом деле билось как сумасшедшее. Я почувствовала, что вся дрожу. По-своему истолковав эту дрожь, он мягко попросил:

— Успокойся. Я понимаю, все это нелегко забыть. Людмила сегодня давала тебе какие-нибудь лекарства?

Только сейчас я вспомнила, что она и в самом деле перед уходом оставила мне какие-то успокоительные таблетки, сказав, чтобы я обязательно выпила их после еды. А я совсем про них забыла.

— Давала, — отчего-то хриплым шепотом ответила я, — такие розовенькие.

— Вот выпей их и ляг отдохни. Тебе нужно поспать.

Ах, если бы он знал, что мне сейчас нужно больше всего на свете! Чтобы он как можно дольше не убирал руку с моего плеча и говорил что-нибудь. Все равно что, не так важен смысл, главное, чтобы я могла слушать его голос, и… Стоп, старуха, — велела я себе, — похоже, у тебя окончательно съехала крыша! Как ты можешь думать о подобных вещах, когда не далее как вчера ты обнаружила изувеченную окровавленную девушку, которую, кстати, знала и которая теперь мертва и лежит на столе городского морга?! Эти мысли отрезвили меня, и я невольно дернула плечом. А он, должно быть, истолковал этот жест совсем по-другому, потому что поспешно убрал руку. Я перевела дыхание и схватилась за чашку с недопитым кофе, словно за спасательный круг, и, едва не подавившись, отпила глоток. Он вышел из кухни.

— Вы уже уходите? — пискнула я ему вслед. Как же я хотела его остановить!

Он обернулся:

— Еще нет. Пожалуй, прилягу посплю час-полтора, вам, кстати, тоже советую.

Мне вдруг показалось, что это обращение на «вы» прозвучало как-то особенно холодно и официально, и я по-идиотски глупо крикнула ему вслед:

— Не называйте меня на «вы», пожалуйста! Говорите мне «ты», очень вас прошу!

Он посмотрел на меня, немного удивленный моей реакцией.

— Да, конечно. Я иногда забываю. Извини. Тебе тоже советую отдохнуть, Маша.

Он ушел. А я сидела, зачем-то допивая остывший невкусный кофе, и думала: кто бы мне посоветовал, как мне перестать сходить по тебе с ума! И кто бы ответил мне, к чему может привести моя так некстати и так неожиданно вспыхнувшая страсть к тебе? К человеку, которого я любить не должна и даже не имею права, ибо моя страсть почти преступна и безнравственна? Я пыталась убедить себя в том, что я все придумала себе, что это просто лето, солнце и моя дурная голова, что ничего на самом деле нет, все обман, вымысел. Но мое плечо, которое еще помнило прикосновение твоей ладони, горело словно огнем. Я приложила руку к плечу, а другую к своей пылающей щеке и прошептала: «Я дура, господи, какая же я дура! Но что же мне делать?..»

Он отдыхал на кожаном диване в своем кабинете, куда входить не разрешалось даже Людмиле и Пашке, не говоря уже обо мне, но я не могла удержаться. К тому же чуть приоткрытая дверь словно манила меня заглянуть внутрь. Я, стараясь ступать на цыпочках, предварительно сбросив тапочки, вошла туда. В этой комнате с плотно зашторенными окнами было прохладно, несмотря на жару. Она выходила на северную сторону, кроме того, здесь работал кондиционер. Мне тут понравилось. Собственно, я была в этом месте всего два раза, да и то очень недолго. Движимая жгучим любопытством, я так же на цыпочках прошла к столу. Бросив настороженный взгляд на диван в углу, на котором он спал, не раздеваясь, подложив под голову только одну подушку, я присела в глубокое кожаное кресло возле стола. Оно было удобным и комфортным. Наверное, за таким столом здорово работать, читать и просто думать… На нем лежала раскрытая книга Бунина и рядом маленький томик стихов Рембо, на французском языке. Не слишком ли романтичные авторы для такого практичного и делового человека, как Саша? Впрочем, я, в сущности, так мало о нем знаю! Что он любит, а что — нет. А поэзию, он, похоже, в самом деле любит и знает. Я вспомнила строчки Рембо, процитированные им во время одной из наших странных и таинственных бесед лунной ночью на балконе. Возможно, в душе он другой. И его спокойствие и бесстрастность всего лишь маска, скрывающая его истинное лицо? Нечто такое, чего он не хочет показывать другим людям. Вот только бы знать, что именно скрывается в его душе! Но боюсь, мне этого никогда не узнать. А жаль…

Тут же я заметила еще одну книгу, уже на русском, с леденящим кровь названием «Психология и поведение серийных убийц». Книга была испещрена карандашными пометками и подчеркиванием отдельных фраз и абзацев. На спинке кресла висел пиджак. Тот самый, который был на нем вчера и который потом он набросил мне на плечи. Красивый темно-синий пиджак. Я ласково, словно гладя, провела по нему рукой сверху вниз. Он уже высох, но еще не был поглажен. Вдруг моя рука наткнулась на нечто твердое во внутреннем кармане. Ругая себя за подобное поведение, я сунула руку внутрь кармана, и мои пальцы нащупали какой-то предмет. В это время Саша зашевелился, и я чуть не умерла от страха, что он проснется и застанет меня врасплох. Мало того, что я без спросу вошла в его кабинет, нисколько не смутившись присутствием хозяина, уселась за его стол и рассматриваю его книги, но еще и шарю по его карманам! Ужас! Что он подумает про меня после этого? И как я смогу оправдаться? От испуга я интуитивно сунула найденный предмет в карман своих шорт, собираясь потом положить на место. Попутно задела книгу, лежащую на столе, и та с грохотом упала на пол. Я вскочила и с сильно бьющимся сердцем рванула к двери, намереваясь, если он проснется, сделать вид, что я только что зашла и вообще заглянула лишь для того, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Или спросить, не выпьет ли он со мной чаю. Глупость несусветная, особенно если учесть, что мы недавно пили кофе, но в тот момент мне в голову ничего другого не пришло. Впрочем, мне не надо было оправдываться и ничего придумывать, потому что Саша, несмотря на грохот, произведенный мной, словно стадом слонов, так и не проснулся. Только слегка застонал во сне и поменял позу. Наверное, он сильно устал, бедный… Следуя здравому смыслу, мне бы убраться восвояси, но этот самый здравый смысл окончательно мне изменил, потому что вместо того чтобы уйти, я присела на краешек дивана… В комнате было темно, но и щели в шторах было достаточно, чтобы я могла видеть его лицо. Он крепко спал, и во сне его обычно бесстрастное и жесткое лицо казалось совсем иным. Сон словно смягчил его черты, и оно казалось нежным и даже беззащитным. Говорят, что во время сна на лицах людей отражается их истинная сущность. Не знаю, так это или нет…