Маньчжурский кандидат - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Кондон cтр.№ 16

Он говорил по-английски, и переводчики Березина и Гомеля тут же забормотали перевод им в уши.

— Ну… — Это был трудный вопрос. Всех остальных Реймонд недолюбливал в одинаково бесстрастной, сухой манере. — Ну, пожалуй, Эда Мэвоула, сэр.

— Почему?

— Он такой забавный, сэр. В смысле, комик. И он никогда не жалуется. По крайней мере, я никогда не слышал.

— Очень хорошо, Реймонд. А теперь возьми вот этот шарф и задуши Эда Мэвоула.

— Да, сэр.

Реймонд встал из-за стола и взял у Йена шарф. Пошел налево, вдоль ряда сидящих на помосте и обошел их, оказавшись точно позади Мэвоула, пятого с края. Жуя жвачку, Мэвоул старался не упускать из виду ни Йена, ни Реймонда. Реймонд обхватил шарфом шею Мэвоула.

— Эй, сержант! Прекрати! Что ты затеял? — Мэвоул говорил раздраженно, но только потому, что это был Реймонд.

— Пожалуйста, потише, Эд, — ласково, но строго сказал Йен. — Сиди себе спокойно и не мешай.

— Да, сэр, — ответил Мэвоул.

Йен кивнул Реймонду. Тот потянул за концы белого шарфа со всей силой своих длинных рук и мощного туловища, и… Эд Мэвоул был задушен на двадцать первом году своей жизни, прямо посреди бела дня, на глазах своих друзей и врагов. Ужасное зрелище сопровождалось ужасными звуками. Березин что-то монотонно диктовал своей стенографистке, которая писала, одновременно поглядывая на Мэвоула, с внешне бесстрастным лицом, но выражением ужаса в глазах. Когда Березин закончил, она извинилась, отвернулась, и ее вырвало. Сложившись почти вдвое, девушка выбежала из комнаты, прижимая к лицу носовой платок и с трудом сдерживая новые позывы рвоты.

Гомель наблюдал за процессом удушения, кривя губы, но потом внезапно рыгнул.

— Прошу прощения, — сказал он в пространство.

Реймонд выпустил из рук тело, позволив ему упасть, прошел в конец ряда, обогнул его и вернулся на свое место. Послышались аплодисменты, впрочем, довольно жидкие. Йен Ло их проигнорировал, и они почти тут же стихли; так бывает, когда при исполнении симфонии оркестр делает паузу, а зал по оплошности взрывается аплодисментами.

— Очень хорошо, Реймонд, — сказал Йен.

— Да, сэр.

— Реймонд, кто вон тот щуплый юноша, сидящий рядом с капитаном?

Сержант повернулся вправо.

— Это Бобби Лембек, сэр. Наш, как бы это выразиться… талисман.

— Он выглядит слишком молодо для армии.

— Честно говоря, сэр, это так. Но тем не менее он здесь.

Йен выдвинул единственный ящик стоящего перед Реймондом стола и достал оттуда пистолет.

— Убей Бобби, Реймонд, — приказал он. — Выстрелом в лоб.

Он отдал пистолет Реймонду, и тот двинулся вдоль ряда вправо.

— Привет, Бен, — сказал он капитану.

— Привет, парень.

Извинившись за то, что вынужден повернуться спиной к аудитории, Реймонд в упор выстрелил Бобби Лембеку в лоб. Вернулся к столу и рукояткой вперед протянул пистолет Йену Ло, который жестом велел ему положить пистолет в ящик.

— Хорошо проделано, Реймонд, — похвалил его Йен. — Садись.

Йен повернулся лицом к аудитории и с улыбкой отвесил глубокий, нарочито официальный поклон; явно очень довольный собой.

— Ну и чудеса! — с энтузиазмом воскликнул тот китаец, что был пониже ростом, Вен Чанг.

— Действительно, впечатляющая демонстрация, Йен Ло. Примите мои поздравления, — голос второго китайца, Па Ча, прозвучал громко и горделиво.

Русские разразились длительными аплодисментами; хорошо хоть, у них хватило вкуса не завопить «Бис!» на манер французских буржуа. Правда, молодой лейтенант закричал «Браво!», но тут же почувствовал себя ужасно глупо. Гомель, аплодирующий так же громко, как остальные, прохрипел:

— Превосходно! В самом деле. Йен, в самом деле! Превосходно!

Йен Ло изящным жестом приложил длинный указательный палец к губам. Происходящее, по-видимому, забавляло солдат на помосте. Йен повернулся к ним. Сила выстрела, сделанного с такого близкого расстояния, заставила тщедушного Бобби Лембека рухнуть назад вместе со стулом. Верхней части головы как не бывало. Он так и не успел узнать, каково это, трахаться с высокой или толстой женщиной. Труп распростерся на полу, ногами все еще цепляясь за ножки опрокинутого стула, как будто это было седло, соскользнувшее с ускакавшего жеребца.

Тело Мэвоула упало вперед, завалившись набок. Лицо красное, глаза таращатся на Йена, как бы в попытке привлечь его внимание.

Остальные патрульные сидели, расслабившись, с видом подвыпивших папаш, с удовольствием наблюдающих, как сырым, прохладным субботним утром их маленькие дочки катаются на коньках.

— Капитан Марко? — отрывисто бросил Йен.

— Да, сэр.

— Пожалуйста, поднимитесь, капитан.

— Да, сэр.

— Капитан, что вы сделаете прежде всего, вернувшись с патрулирования в штаб-квартиру своего командования?

— Займусь отчетом о том, как прошло патрулирование.

— И что вы напишете?

— Буду настоятельно рекомендовать представить сержанта Шоу к Почетной медали, сэр. Он спас нам жизнь, уничтожив целую роту вражеской пехоты.

— Целую роту! — возмущенно воскликнул Гомель, выслушав перевод. — Какого черта?

— Ну, погибнет воображаемая рота пехоты, что тут такого, Михаил? — раздраженно бросил Березин.

— Ладно! Если мы готовы подвергнуть такому унижению наших храбрых китайских союзников, ведь сообщения об этом появятся в газетах всего мира, почему бы нам не пойти еще дальше и не уничтожить целый батальон? — возразил Гомель, не спуская пристального взгляда с китайских представителей.

— Мы не против, товарищ, — ответил старший китаец.

— Совсем не против, — поддакнул тот, что был моложе.

— Однако спасибо, что вы с нами посоветовались, — добавил первый китаец.

— Не стоит благодарности, — ответил Гомель.

— Благодарю вас, капитан Марко, — сказал офицеру Йен Ло. — Всем спасибо, — это уже относилось к аудитории. — Первая часть нашей встречи окончена. Если вы подготовите свои вопросы, то встретимся здесь через час, а тем временем, надеюсь, генерал Кострома откроет для всех нас симпатичный маленький бар. — Сделав Реймонду знак встать, Йен обнял его за плечи и вывел из аудитории, говоря по дороге: — А мы выпьем горячего чая и поболтаем, ты и я. Чтобы показать, насколько я доволен тем, как ты работал сегодня, я еще раз проникну к тебе в подсознание и уберу оттуда твою сексуальную робость, раз и навсегда. — Он широко улыбнулся молодому человеку. — Больше это никто в целом свете для тебя сделать не может, Реймонд.

С этими словами они покинули комнату под взглядами терпеливо сидящих на своих местах патрульных.