Дитя Ковчега - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Дженсен cтр.№ 33

– Я вижу город под названием Тандер-Спит, – слабо выдохнула Императрица; ее веки задрожали. – Я вижу склянку на полке. Вижу тыкву, скальную ямку, балерину и… – Императрица так и не договорила.

Она официально перешла на Ту Сторону.

Cuisine Zoologique заполучила первую жертву.

– Пищевое отравление? – в ужасе переспрашивает Эбби Ядр, когда викторианский призрак закончила рассказ об обстоятельствах своей смерти. Как учительница домоводства, Эбби неплохо осведомлена об опасностях негигиенично приготовленной пищи. – По все видимости, сальмонелла. Или кишечная палочка. Да, в ваше время ведь не было холодильников и пластиковой упаковки. Тогда еще не достигли такого прогресса, как сейчас, миссис Скрэби.

Призрак вздыхает. Эта глупая женщина Эбби Ядр, в чьем доме она имела несчастье оказаться – благодаря так называемому «переоборудованию чердака», – похоже, убеждена, что мир за сто пятьдесят лет со дня смерти миссис Скрэби стал лучше – хотя достаточно мельком взглянуть на год 2010-й, чтобы понять, насколько мир от этого далек. Да уж, вся британская нация вымирает, по словам электронных духов из хрустального ящика в гостиной. А буквально на прошлой неделе духи новостей сообщили, что религиозные фанатики уничтожили некий Банк Яйцеклеток – обратив кризис в катастрофу. И это называется прогресс?

– На самом деле, это не мясо оказалось ядовитым, – объясняет она Эбби, расправляя юбки и потягивая средство для желудка «Пептобисмол» – единственную физическую поблажку в эти забытые богом времена. – Все дело в праксине, который вкололи животному перед смертью. Мой муж провел анализ оставшегося мяса. Жир правильно к нему не прикоснулся.

– Жир?

– Собака моей дочери.

– Чучело корги на чердаке? Это?

– Верно подмечено, миссис Ядр, – шепчет Императрица.

– О, зовите меня Эбби.

– Нет, не стоит, если не возражаете. А теперь прошу меня извинить; кажется, по вашему хрустальному ящику показывают «Молодые и дерзкие». [64] – И она уплывает в гостиную. Через пару секунд грохочет мелодия начальных титров ее любимого сериала.

Эбби вздрагивает:

– Лучше бы она делала звук потише, – бормочет она.

Когда месяц назад Эбби впервые засекла на чердаке викторианский шкаф, она решила, что в нем устаревшее снаряжение ее покойных родителей Айрис и Германа Болоттсов, которые трагически погибли под лавиной в Швейцарии десять лет назад. Огромная meuble [65] времен Второй Империи возвышалась над Эбби – два метра в высоту и почти столько же в ширину. Шкаф из потемневшего полированного ореха был с любовью украшен херувимчиками с толстенькими ляжками и щечками; херувимчики в руках сжимали фрукты, трубы и перевязанные лентами свитки. Эбби не особо хотелось бередить воспоминания о дорогих родителях, но хозяйственное желание перебрать чердак пересилило сомнения, и она откупорила широкую дверцу шкафа, скрипящего и стонущего от времени и источавшего из древних недр горький запах пыли личинок древоточца. Вообразите удивление хозяйки, когда вместо ожидаемых мучительных вещей, то есть переносного туалета, алюминиевых котелков и мисок, складных кроватей и походной газовой плиты, взору ее предстали коллекция чучел млекопитающих разного размера, от маленьких (морская свинка) до больших (целый страус), старинная поваренная книга, старая картина Ноева ковчега, окаменелость, древний трактат об эволюции и любопытная фляга в форме распятия, слабо отдававшая ромом.

– Норман! – завопила Эбби. Ее муж, тяжело дыша, взлетел по лестнице и развернулся по направлению ее обвиняющего пальца. – Посмотри на этот хлам!

– Чтоб тебя, – выразился Норман, грузно плюхнувшись на старую корзину для белья. Сейчас ему, чтобы упасть, хватило бы соломинки из пословицы. – Что думаешь, дорогая? – спросил он у Эбби. – Стоит звонить по горячей антикварной линии?

Но призрака они приметили не сразу. Привидению – облаченному в мириад юбок – потребовался день, чтобы материализоваться, и еще один, чтобы окончательно заявить о себе.

– Я миссис Шарлотта Скрэби, – продекламировала она, вплывая в комнату во время воскресного чая. – Впрочем, моя семья знала меня как Опиумную Императрицу из-за моего злосчастного увлечения одним опиатом. Поблизости имеется аптечная лавка? Я чувствую потребность в некоем розовом лекарстве.

И с этим в качестве представления она позволила своему астральному телу достаточно уплотниться, чтобы смести четыре ячменных оладушка Эбби. Затем внимание ее обратилось на отвратительный вкус хозяев в одежде, который она раскритиковала в весьма недвусмысленных выражениях.

– Что это? – попеняла Императрица, хватаясь за резиновый пояс Эбби. – А это что? – застонала она, указывая на огромные лягушачьи тапки Нормана. – В мои дни мы предпочитали китовый ус.

На следующее утро она окончательно загустела, устроилась на канапе в гостиной и по-быстрому сменила опиумную зависимость на пристрастие к «Пептобисмолу» и телевизору.

Как и все непрошеные гости, она причиняла некоторое беспокойство, но избавиться от нее не представлялось возможным.

– Она – из этих, явлений après – fin – de– siècle, [66] – объявил Норман, прочтя статью в «Санди Экспресс». – «Осязаемый след Zeitgeist», [67] если по-ученому. Как полагают, их становится все больше и больше с начала Кризиса Вымирания. Люди смотрят назад, а не вперед. Все слегка поехали на истории.

Эбби поморщилась.

– Лично я ее сюда не приглашала, – твердо заявила она. – По-моему, пусть она хоть сейчас убирается обратно в старый шкаф и сидит там. Она всех только критикует.

– Я все слышала, – крикнула Императрица из гостиной. – Кстати, вашего обойщика следует пристрелить.

Ядры сообщили о новом жителе Старого Пастората викарию на ежегодном собрании Ассоциации Птицелюбов, но их ждало разочарование: викарий сказал, что призрак интересует его лишь как продукт их совместного духа. А затем в баре Норман узнал, что викарий заявил то же самое vis-a-vis [68] полтергейста Пух-Торфов и амбара с привидениями Вотакенов. «Ох уж эти семейные психологи, мать их, – проворчал он. – У них одно на уме».

Так как способа изгнать призрака не нашлось, Опиумная Императрица за последний месяц стала неотъемлемой частью Пастората. Не считая «Пептобисмола», который обходился Норманам в небольшое состояние, больше она ничего не требовала, и Норман в конце концов сдался и пришел к выводу – им повезло, что так легко отделались. Все-таки нет худа без добра.