Мефодий Буслаев. Стеклянный страж - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 26

Мамзелькина подгадала все, что называется, «тютелька в тютельку». Ужинали Ирка, Багров и Зигя у Фулоны, любившей повторять, что гостей принимает не только тот, кто хочет, но и тот, кто может.

– И вообще не лишайте меня удовольствия собрать всех вместе! – говорила она.

– Я тоже могу собирать всех вместе! – обижалась Гелата.

– Ты живешь далеко от метро! К тебе нормально не доберешься! – находилась Фулона.

– Зато я живу в двух минутах от метро! – говорила Бэтла.

– С тобой другая история. Сама готовить ты все равно не будешь, а Алексея твоего мне жалко! Сделала из него кухонного мужика! А ведь когда-то музыкант был, саксофонист! Стройный, как девушка!

Бэтла с сомнением посмотрела на своего оруженосца.

– Это вряд ли! Саксофонистов тощих не бывает. И трубачей тоже. Им же дуть все время надо. Это скрипачи встречаются тощие. А мой Лешка когда-то тем меня покорил, что грелку лопнул.

– Какую грелку?

– Резиновые грелки аптечные знаешь? Он ее надул, и она – хлоп! – лопнула. Сколько народу потом пробовало этот фокус повторить – только глаза у всех на лоб вылезали, – поведала Бэтла довольно.

Алексей радостно гоготнул и с надеждой посмотрел на Фулону, точно спрашивая: нет ли у нее лишней грелки?

– Всего-то? – снисходительно влезла Хола. – Грелки лопать – тупость неимоверная! Мне вот один раз подарили триста девяносто девять роз!

– Это от недостатка фантазии! Опять же когда грелки взрывать не можешь – только и остается, что отыгрываться на бедных цветочных трупиках! – утешила ее Бэтла.

– А мой папа тем маму покорил, что дал ей ботинок примерить, – тихо сказала Ирка. – Мне Бабаня рассказывала. У нее был тридцать шестой размер ноги, а у него сорок пятый…

Она пришла к восьми, когда большинство валькирий были уже в сборе. Зигю посадили на стул у окна, вручили ему целую кастрюлю котлет и, надев на шею слюнявчик, сшитый из целой простыни, велели капать и крошить только на него.

Вскоре после них приехала Ильга. На такси. Прямо с работы.

– Я зашиваюсь! Вчера в двенадцать домой вернулась! Какой болван отчитывается о продажах в сентябре? Пристрелите меня кто-нибудь, у кого патроны остались! – потребовала она капризно.

Ее никто не пристрелил. Ламина, правда, вызывалась заколоть ее копьем, но Ильга к тому времени уже передумала.

– В городе пробки! Сил никаких нет! Жалкие четыре километра мы тащились два часа!!! И этот урод все время слушал свое уродское радио! – пожаловалась она.

– Сама виновата. Тебе три станции на метро, – сказала валькирия золотого копья.

– Я на метре не ездю! Чтоб у меня сумку срезали? – поморщилась Ильга.

Оруженосец Фулоны попытался ее накормить, но Ильга капризно отодвинула тарелку длиннющим накладным ногтем. Ирка вечно удивлялась, как она ухитряется с такими ногтями бросать копье, да еще не промахиваться.

– В чем дело? – спросила Фулона.

– Ненавижу селедку! Под шубой, без шубы, в трениках, в колготках! Всякую ненавижу! – скривилась Ильга.

– Не боись! Она тебя тоже, – охладила ее Бэтла.

– Как?

– А так. Плывет в океане селедка и бормочет: ненавижу Ильгу! Прямо ногами б запинала, да ногов нету!!!

Ильга долго смотрела на Бэтлу, пытаясь что-то осмыслить.

– И чего тут смешного? У селедки же действительно нету ног! – произнесла она наконец с укором.

Гелата расхохоталась и полезла через стол обнимать Ильгу, но попала локтем в салат.

– Ты чудо! – сказала она.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Ильга с подозрением.

– Ты вообще не в состоянии ни одного суждения воспринять нейтрально. Допустим, при тебе скажут: «тарелка». Ты – чик! – сразу должна высказаться, какое у тебя отношение к тарелкам. Любишь ты их или не любишь, а если любишь, то какие: мелкие? глубокие? Дальше больше: какая страна производит тарелки и выгодно ли сейчас заниматься тарелками, или лучше мыслить более глобально и заняться сразу кастрюлями!

– Слышь, отвянь, а! Порешь какую-то чушь! – с негодованием сказала Ильга. – Кто сейчас кастрюлями будет заниматься? С нуля кастрюльный завод строить – это какие объемы торговли должны быть? Опять же, когда кастрюлю перевозишь, внутри у нее дырка, а это вроде как за перевозку воздуха платишь… ой!

– …а внутрь кастрюль можно крупу засыпать. Или мелочовку, вроде ложек. Сопутствующий товар, – мечтательно влез оруженосец Ильги.

Это был красавец-баскетболист с глазами поэта и склонностью к мелкооптовой торговле. Как и у хозяйки, у него преобладало практическое мышление.

– И ты туда же! Уйди! Зла на вас нету! – заорала на него Ильга.

– Это хорошо, что зла нету. Значит, ты постепенно становишься человеком! Глядишь, пройдет лет тридцать, и начнешь ездить на метро, – успокоила ее Фулона.

Воспользовавшись тем, что сидевшая рядом Ламина отошла к окну, Ирка решилась незаметно обмакнуть свое овсяное печенье в ее чашке. Просто так, из озорства. Печенье мгновенно разбухло и, обломившись, упало в чай. Ирка кинулась вылавливать его пальцами, но Ламина уже возвращалась. Валькирия-одиночка мгновенно избавилась от улики – второй половинки печенья – и стала невинно жевать укроп.

«Если каждый оруженосец внутренне похож на свою валькирию, то на кого похожа я? На Антигона??? Жуть какая!» – задумалась она.

Слушая, как пикируются и пощипывают друг друга старшие валькирии, Ирка улыбалась, но в разговор не лезла. Предпочитала роль слушательницы. Было время, когда такое поведение валькирий ее смущало, особенно когда начинались вопли, беспричинные слезы, смены настроения, сплетни про отсутствующих, но, видимо, это издержки любого женского коллектива. Да и потом валькирии же не утверждают, что они свет. Не каждый, кто работает в университете, обязательно профессор. Есть же и гардероб, и буфет, и охрана.

Кроме Бэтлы, Гелаты и Таамаг, Ирке все больше нравилась Фулона. Поначалу она казалась ей суховатой, зато во всех жизненных ситуациях была ровной, одинаковой, предсказуемо-доброжелательной. Пусть суховата, зато в ней не было провисания и вялости.