Мой пылкий лорд - читать онлайн книгу. Автор: Гэлен Фоули cтр.№ 30

— Нет, я вышел в отставку за год до этого, после битвы у Бадахоса.

— У Бадахоса, — пробормотала она, и ее лицо посерьезнело. — Филипп говорил, что это было самое страшное сражение за всю войну.

Люсьен не знал, как много рассказал Элис ее брат. Когда она мгновение спустя ласково прикоснулась к его руке, он молча посмотрел на нее, осознав, что она впервые сделала это по собственному желанию.

— Капитан Люсьен, вы внезапно помрачнели, — прошептала она. — Вам пришлось очень туго в той битве?

— Там всем пришлось туго, — возразил он, пожимая плечами и отводя глаза. Люсьен устремил взгляд на сумрачный лес, пытаясь изгнать из памяти воспоминания о клубах черного дыма, который рассеялся ровно настолько, чтобы открыть взгляду более тысячи тел в красных мундирах, наваленных грудами у опаленных солнцем стен древней испанской цитадели. Британская армия разрушила сочувствующий французам город и овладела им. — Дело не столько в самой осаде, но… в ее последствиях, — с трудом проговорил он. — Ваш брат ничего не рассказывал вам об этом?

Элис серьезно посмотрела ему в глаза.

— Кое-что.

— Такие вещи обычно не рассказывают молодым леди… Но ведь я обещал, что не стану отгораживать вас от того, что действительно бывает в жизни, верно?

Элис кивнула:

— Я хочу знать.

— К тому времени, когда город пал, мы понесли уже столько потерь, что войска просто пришли в ярость. То были наши соотечественники — англичане, — но они превратились в зверей. Они грабили, насиловали, убивали горожан. Нам, офицерам, потребовалось три дня, чтобы снова заставить их подчиняться. — Люсьен наблюдал за ее лицом. Кажется, Элис отнеслась к этому спокойно. Лицо у нее было взволнованное, но ничего истеричного в нем не было, а ему, со своей стороны, нужно было выговориться. — Мы построили виселицы и вздернули самых отчаянных мародеров. После этого я ушел из армии, решив, что, наверное, существует какой-то лучший путь.

— И вступили в дипломатический корпус?

Люсьен кивнул.

Элис рассматривала его с задумчивой улыбкой.

— За это я вами восхищаюсь, — неожиданно объявила она. — Я уверена, что многие ваши товарищи осудили ваш выбор, но дипломатия — вещь более цивилизованная, чем война. Какая у вас, должно быть, сильная воля, чтобы пренебречь мнением большинства. Мне бы хотелось, чтобы мой брат поступил так же, как вы, или, точнее, чтобы у него была такая же сильная воля… Можно я расскажу вам, почему Филипп ушел на войну?

— Вы можете рассказывать мне обо всем, — ответил Люсьен, ощутив укол совести из-за ее похвалы, которая на самом деле к нему не относилась. Роль, которую он играл в дипломатическом корпусе, была вовсе не миротворческой, но не мог же он рассказать ей о своей истинной роли шпиона. При мысли об этом его передернуло. Если она узнает правду, это непременно оттолкнет ее, как уже оттолкнуло Деймиена. Он не может пойти на это. И потом, такая осведомленность опасна.

— Кейро поставила под сомнение мужество моего брата, — сказала Элис, и на ее тонком лице появилась горечь. — Ей просто хотелось избавиться от него, чтобы дурно вести себя в Лондоне, чтобы муж не мешал ей развлекаться. К несчастью, Филипп не разобрался в ее замыслах. Он принял ее слова близко к сердцу — и ушел.

Люсьен покачал головой.

— Из гордости мужчины часто совершают глупые поступки, — с сожалением заметил он.

— Его привезли домой с ужасными сабельными ранами, которые воспалились. Мы с Пег — это наша старая няня, которая сейчас пестует Гарри, — ухаживали за ним днем и ночью, зная при этом, что брат не выживет. Филипп тоже об этом знал, но, по крайней мере, он повидал Гарри, а мы смогли с ним проститься.

— Вы были близки? Элис кивнула.

— Мы потеряли родителей в раннем возрасте, и это нас сблизило.

Люсьен насторожился, внимательно вглядываясь в нее.

Она отвела глаза.

— Прошло три недели после его возвращения, а потом он умер. Ему было двадцать девять лет.

— Мне очень жаль, — прошептал Люсьен. Элис долго молчала, потом улыбнулась.

— Не жалейте. Будь Филипп жив, он вызвал бы вас на дуэль за все это и убил.

— Ах, — с досадой сказал Люсьен, а Элис отвернулась с укоризненной улыбкой и пошла дальше.

Люсьен, который почувствовал некоторое раскаяние, вскоре догнал ее, а потом обогнал и довел до перекрестка тропинок, где стал искать свой обычный ориентир — сухое искривленное дерево. Пройдя мимо него, он вышел на известняковый карниз, который и был целью их путешествия. Порода выступала из горы, образуя площадку с потрясающим видом на долину во всем октябрьском великолепии, освещенную огненным шаром солнца, которое как раз начало садиться.

Люсьен остановился на краю утеса; порыв ветра, который свободно гулял здесь, на открытом месте, взъерошил ему волосы и буйно взметнул за ним его черный шерстяной плащ.

— Смотрите, сударыня, — проговорил он с широким жестом, исполненным театрального величия, когда мгновение спустя появилась Элис, порозовевшая от подъема. — Вот владения моих предков.

Он повернулся и предложил ей руку. Элис нервно глянула на пропасть, но руку приняла и медленно последовала за ним. Он привлек ее к себе, и они встали рядом.

— Ах, Люсьен, это великолепно, — тихо произнесла она.

— В самом деле, — пробормотал он, глядя на ее изящный профиль и молочную кожу, освещенную ослепительным светом. Потом Люсьен снова устремил взгляд на долину, чтобы Элис не заметила, что он ее разглядывает. — Как все это, в конце концов, оказалось моим — это за пределами моего понимания, но здесь действительно очень спокойно.

Она заслонила глаза от солнца.

— Я и не знала, что маркизы Карнартен состояли в родстве с вашей семьей и герцогами Хоксклифф.

— А они и не состояли, — сухо ответил Люсьен. — Если быть точными, Карнартенов больше не существует. Эта линия прекратила свое существование. Увы. Со смертью десятого маркиза законная ветвь пресеклась, а титул исчез.

— А существует незаконная ветвь? Он опустил руки.

— Она перед вами.

Ее глаза расширились, а пальцы взметнулись к губам.

— Ах! Прошу прощения…

— Не за что, — искренне сказал Люсьен, наслаждаясь ее смущением. — Моим отцом был Эдуард Мерион, последний маркиз Карнартен, большой любитель рома, и я горжусь, что во мне течет его кровь, по закону или нет. Древние владения Карнартенов в Уэльсе и еще два огромных поместья отошли после его смерти к Короне. Но к счастью для меня, Ревелл-Корт не был майоратным владением, поэтому маркиз мог оставить это поместье кому хотел. Вы шокированы?

— Ну… да! Я-то думала, что ваш отец — герцог Хоксклифф!

— Так и сказано в моем свидетельстве о рождении, — отозвался Люсьен, пожав плечами. — Разумеется, это ложь.