Николь опустилась на колени рядом с ним и обхватила его лицо ладонями. Он моргнул, и… она увидела, как в нем просыпается надежда.
— Кейд… давай избавимся от тренажерного зала?
— Считай, что его нет. — И та самая ленивая, самодовольная улыбка, которая всегда заставляла ее сердце бешено биться, расплылась по его лицу. — И еще я клянусь, что все шкафы в доме будут доверху набиты изюмом в шоколаде.
Николь поцеловала его прямо в губы. На какой-то миг, казалось, он был слишком поражен и не верил своему счастью — но, как только она попробовала отклониться, его руки немедленно поймали ее в ловушку, и он так крепко ее стиснул, что она и дышала-то с трудом. Он целовал ее так страстно, что ей пришлось цепляться за него, чтобы не упасть. Наконец Кейд оторвался от ее губ:
— Я люблю тебя, Николь. Господи, я даже не могу выразить словами, как же сильно я тебя люблю.
— Я верю. И мои дни без тебя были такими тоскливыми. — Николь прикоснулась к его лицу кончиками пальцев. — Я не хотела признать, что полюбила тебя. Думала, это подтвердит, что я слабая и не самодостаточная.
— Ты и сейчас так думаешь?
Она покачала головой:
— Нет. И я знаю, что, если когда-нибудь ты уйдешь от меня, я выживу. Но боже мой, насколько же лучше будет, если ты никогда-никогда не уйдешь!
Решимость сверкнула в его глазах.
— Ты согласна выйти за меня?
Николь закусила губу. Она улыбнулась. Она запрокинула голову и залилась счастливым смехом.
— Да!
Кейд смотрел на нее так, словно она была самым прекрасным, волшебным и радостным, что когда-либо случалось в его жизни.
— Ты поедешь со мной домой в «Ваминда-Доунс»?
«Домой». Ее дом — там, где этот человек.
— Да, но… нет. Только когда мы закатим пафосную свадьбу, о которой всегда мечтала моя мама.
— Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива, — поклялся Кейд.
И Николь знала — это он всерьез.