Брачный контракт кентавра - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 28

Я села в свою малолитражку и задумалась. Легче всего объяснить странности Приваловой изменениями в ее психике. Но на нашем участке обнаружилось хорошо оборудованное для жизни подземелье. И о каком убийстве ребенка, невинной души, вела речь Таня? Если предположить, что она не трогала брата, то кого девушка лишила жизни? И мне понятно: нападение на Привалову произошло не случайно, она еще кому-то рассказала про улики, и этот кто-то и был убийцей Миши.

Я пошарила рукой на заднем сиденье, нашла бутылку минералки и жадно припала к горлышку. В последнее время московская погода закатывает истерики: то у нас в январе расцветают тюльпаны, то в августе ударяет мороз и с неба валит снег. Причем время года может измениться за час – с утра вы проснулись в июне, а позже оказались в феврале. Не жизнь, а сказка «Двенадцать месяцев», та ее часть, где братья демонстрируют у костра свою мощь, заставляя деревья то покрываться зеленью, то разом терять листву. Ну с какой стати сейчас, в апреле, в воздухе вдруг повисла июльская духота? Я с грустью посмотрела на пустую бутылку.

Так, попытаемся восстановить цепь событий. Татьяна приезжает в Москву, а затем едет в Мопсино к Вете и Федору. Почему она решилась на подобный шаг? Ведь Таня должна была понимать: мачеха и отец не пожелают разговаривать с убийцей Миши.

Но теперь у меня появился ответ на этот вопрос: Татьяна невиновна. Во всяком случае, в смерти сводного брата. Она убила кого-то другого и отсидела срок не за то преступление. По какой причине Привалова не стала оправдываться на суде? Отчего не захотела обелить себя, если имела в своем распоряжении улики, изобличающие настоящего преступника?

И опять я могу ответить. Девушка боялась навредить кому-то из близких, к тому же считала, что заслужила наказание. По мнению Тани, над ней свершили справедливый суд, наказали за смерть ребенка, и то, что жертвой ее был не Миша, не имело значения. Вот только очутившись на зоне и познакомившись с преступившей закон адвокатессой, Привалова сообразила: она-то сидит в бараке, а человек, убивший Мишу, припеваючи живет на свободе. И еще. Антон ответил на письмо Тани, и она решила, что единственное препятствие к ее счастью – обвинение в смерти мальчика. Вот она и захотела вытащить правду на свет.

Я не знаю, какие разговоры вели Родригес и Татьяна на зоне, но могу предположить, что предприняла Привалова после того, как ей выписали справку об освобождении. Первым делом она, приехав в Москву, позвонила «жениху». А потом, после неприятного разговора с ним, направилась в Мопсино, где в подполе ждали своего часа улики, способные подтвердить ее невиновность. Вероятно, Таня, не потерявшая даже в заключении свою наивность, хотела сказать Вете и отцу: «Давайте поговорим спокойно, я сообщу вам правду».

Она предварительно запаслась снотворным, которое задумала подсыпать родственникам в чай. Зачем? Допустим, она хотела добыть улики незаметно. Вот тут у меня что-то не складывается, но пропустим пока нестыковку, она не так уж и существенна.

Таня звонит в дверь, но открывает ей незнакомая женщина. Выясняется: дом давно продан, он несколько раз переходил из рук в руки. Но Привалова горит желанием осуществить задуманное и, ухитрившись усыпить хозяйку, залезает в тайник. Потом переодевается, берет деньги и, оставив записку с извинениями, уезжает. Куда? Не знаю. Где она находилась целый день, пока не пришла в арку? Неизвестно. Может, Татьяна отыскала новый адрес отца и поехала к нему? Не могу пока ответить. Но мне ясно: она связалась с настоящим убийцей Миши и пригрозила ему разоблачением. Или потребовала денег. И преступник решил избавиться от Приваловой. Он сильно избил шантажистку, подумал, что та мертва, и ушел, прихватив с собой добытые Таней свидетельства преступления.

Я посидела еще некоторое время в раздумье, посмотрела в блокнот и поехала к Федору Привалову.

Дверь мне открыл мужчина, его горло было обмотано шарфом.

– Вам кого? – прохрипел он.

– Татьяну Федоровну Привалову, – сохраняя на лице выражение каменной статуи, ответила я.

Хозяин замер с приоткрытым ртом.

– Кто там? – спросил стройный голубоглазый подросток, выходя в коридор. – Папа, ты зачем с кровати встал? Еще сильнее разболеешься.

– Ваня, иди к себе, – еле слышно ответил отец.

Мальчик послушно удалился.

– Здесь такая не живет, – прокашлял мужчина.

– Вы Федор Сергеевич Привалов? – уточнила я.

– Он самый, – согласился ученый. – Простудился, поэтому и сижу дома.

– Татьяна Федоровна Привалова ваша дочь? – не успокаивалась я.

Привалов нервно глянул в сторону коридора, затем попросил:

– Тише, пожалуйста, мне неприятно слышать это имя. И Ваня не в курсе того, что случилось в моей семье. Кто вы?

Я вытащила бордовую книжечку, на секунду показала ее растерявшемуся ученому, вернула документ в карман и по-военному орапортовала:

– Разрешите представиться, служба надзора за бывшими заключенными, инспектор Евлампия Романова. Мне поручено курировать Татьяну Федоровну Привалову, отбывшую срок наказания.

Обычный законопослушный гражданин, никогда не посещавший в милиции никакие отделы, кроме паспортного, плохо знаком с тем, как организована работа правоохранительных органов и как проходит судебный процесс. Вопросы, зачем на свете существует прокуратура, чем отличается следователь от оперативника и почему одних попавших в поле зрение закона людей именуют арестованными, а других задержанными, не беспокоят среднестатистического россиянина. И уж совсем темный лес для него система исполнения наказаний. Например, простой человек, не задумываясь, именует Бутырку тюрьмой, а она на самом-то деле следственный изолятор. Да, наверное, и не надо обывателям вникать в такие подробности.

Я сейчас рассчитывала на полнейшую юридическую безграмотность Федора Сергеевича, оттого и придумала службу надзора. Вероятно, нечто подобное существует в действительности, но я почему-то уверена: даже если за вернувшимися из мест заключения приглядывают, то ни одному инспектору не придет в голову таскаться к ним домой.

– Господи, я же просил! – зашипел профессор. – Тише!

– Пап, чай поставить? – закричал издалека мальчик.

– Сделай одолжение, дружочек, – ласково ответил отец. – Ко мне аспирантка пришла, мы в кабинете посидим.

– Думается, не похожа я на девушку, которая пишет диссертацию, возраст не тот, – улыбнулась я, усаживаясь в просторное кресло и оглядывая полки, сплошь заставленные книгами.