– В белом платье… коса до пояса, – перечисляет она.
– Нет, в таком виде мы никого не видели, – качает головой младший. – Тут в основном все в чёрном ходят.
– Ребятки, милые, помогите, – вновь наворачиваются слёзы у неё на лице.
– Чем же мы можем помочь? Мы здесь на посту.
– Кто же мне поможет тогда, если не милиция?
По дороге мимо них проходит стадо коз. Без пастуха.
– Вот так всегда, – недовольно бурчит младший, – чуть что – сразу милиция. Раньше надо было думать, мамаша, да следить за своей дочкой, а не брать её с собой сюда на Лысую. Сколько лет ей?
– Пятнадцать. Зовут Зоя.
– Да она почти взрослая уже. Может, гуляет сейчас где-то с парнями, а вы нам тут голову морочите.
– Или дома сидит уже давно, – подсказывает старший. – Вот если её двое суток не будет дома, тогда можете смело писать заявление.
– Понятно, – всхлипывает Навка.
– И вообще, куда вы смотрели? Как будто не знаете, что здесь всё время люди пропадают.
– Смотрите, как бы вы сами здесь не пропали! – в сердцах произносит Навка и отправляется дальше в путь.
– Куда это вы?
– Дочку искать. Обойдусь как-нибудь и без вашей помощи.
– Поосторожнее там, – советует старший. – Сегодня на Лысой полно всяких маньяков.
– Я знаю, – отвечает Навка и идёт дальше.
Младший сержант чешет себе репу:
– И какого, спрашивается, чёрта она с дочкой сюда попёрлась? Да ещё так вырядилась? Тут не то, что маньяк, здесь любого мужика после бутылки водяры на подвиги потянет.
– Да, тут на горе у всех крышу сносит, – кивает старший. – Вон два дня назад заявление поступило… молодая женщина 25 лет, с длинными волосами, правда, то была брюнетка, изнасиловала тут на Лысой двух мужиков.
– Ни черта себе. Как это?
– Я вот тоже себе этого представить не могу, как? Но самое интересное другое. Заявители, как выяснилось, сами в прошлом отсидели, как насильники.
11. Что вообще… происходит?
– Чего-то кактус этот не цепляет совсем, – жалуется Димон-А.
– Не жди ничего, всё придёт само, – уверенно отвечает О’Димон. – Тема уже на подходе. Обещаю, скоро начнутся мультики.
– Чего-то меня уже на измену потянуло. На крайняк, я с собой ещё кой-чего прихватил, – хвалится Димон-А, – чтоб не так стрёмно было. Только лавандос – пополам. Харэ?
– Ты же знаешь, за мной не пропадёт. А что у тебя? – любопытствует О’Димон.
– Круглые.
Димон-А достаёт из кармана белый аптечный цилиндрический футлярчик для таблеток.
– Амфетамины? – читает О’Димон на этикетке.
– Нет, это только футлярчик от них. Там – кое-что другое.
Димон-А высыпает на ладонь две разноцветные таблетки и прячет футлярчик назад в карман.
– Экстази?
– Ага, – кивает Димон-А.
– Ты что, прикалываешься? К чему нам здесь экстази? – возмущается О`Димон и отдёргивает руку. – Ты что забыл, как оно действует? Нас же сразу потянет всем в любви признаваться.
– Не бойся, О`Димон. Я к тебе приставать не буду. Как видишь, здесь ожидаются классные тёлки. Сегодня сюда ведьмы на тусу собираются. Голяком вокруг костра танцевать будут.
– Тогда другое дело.
О`Димон на всякий случай тянется за одной из таблеток на его ладони, но Димон-А зажимает обе в кулак.
– Э, нет. Чуть позднее. Всё сразу будет чересчур. Если мы сейчас вдогонку захаваем эту байду, назад уже точно, не вернёмся.
– Как скажешь.
Димон-А прячет таблетки под бандану возле уха.
– Здесь они вряд ли найдут.
– А если всё же начнут обыскивать?
– А разве мы похожи на наркоманов?
– Вроде нет.
– Вот и я так думаю. Главное, не показывать вида. Идём.
– Чё-то не прёт пока, – жалуется Димон-А.
– Сейчас попрёт, – обещает ему О’Димон.
– Может, Дэн мне не те кактусы подсунул?
– Те. В тот раз я тоже чего-то долго ждал прихода, а потом меня так шибануло! Я думал, всё, мне капец.
Димон-А вдруг дёргается и оглядывается назад. Его тело, как вспышка, внезапно пронизывает холод, который затем обжигает. В низу копчика он чувствует сильное жжение, как будто кто-то, словно издеваясь, подносит к его заднице пламя зажигалки. Он хватается рукой за копчик, но никакой зажигалки сзади нет.
– Чтобы ты ни увидел, ни во что не вмешивайся, – продолжает О’Димон. – Твоя задача – лишь внимать, смотреть и ничего не делать. Как только ты включишься в эту игру, ты пропал.
Но Димон-А уже не слышит этих слов. Он ощущает сильное давление на голову, звон в ушах, покалывание в руках и в ногах. На него наваливается страшная тяжесть. Он чувствует внутри себя перевёрнутую вниз горящую восковую свечу. Свеча плавится, истекая воском по его ногам. К горлу подступает тошнота. Его охватывает озноб и всевозрастающая дрожь.
Он понимает, что в нём пробуждается змея, что она уже подняла голову. Он знает, что фитиль запален и ракета готова к пуску…
##Внезапное ускорение, сдвиг###, – и где же тело? Тело исчезло. Рук нет, ног нет. А перед глазами какое-то ярчайшее безумие. Все скачет на дикой скорости, поэтому глаза хочется закрыть. Димон-А закрывает глаза и чувствует внутри себя какое-то движение. Какая-то юркая змейка, стремительно извиваясь вокруг позвоночника, возносится от копчика к темечку.
– Что это? – хочет он сказать и не может, потому что во рту отсутствуют язык, зубы и нёбо – а через раскрытое темечко видна чёрная дыра в открытый космос.
Ему хочется глотнуть – ага, щас! Все проваливается куда-то в тартарары. Глаза самопроизвольно открываются-закрываются, руки-ноги дрожат.
– Что вообще… происходит? – шевелит он губами и неожиданно всхлипывает.
Оказывается, у него почему – то текут слезы и сопли. Он смотрит на О’Димона и видит, что у того точно так же, как у пойманной рыбы, открывается и закрывается рот, и он так же то и дело хлопает глазами, дергается, хихикает и гримасничает.
Как только невидимая кундалини выходит из Димона-А, его накрывает по полной. Он как бы видит себя со стороны: как стекает на асфальт его тело, как он крутит головой из стороны в сторону, силясь осмыслить происходящее. Но сейчас это для него слишком сложно. Он явно не готов к такому исходу. Судорожно подергивая губами, пытаясь сглотнуть воображаемую слюну, он держится руками за землю, и взгляд у него испуганный, как у ребенка. Он, кажется, готов заплакать.
– Я уже умер? – спрашивает Димон-А, приходя в себя.