Смерть в овечьей шерсти - читать онлайн книгу. Автор: Найо Марш cтр.№ 27

— Это была не совсем забота, — уточнил Фабиан. — Скорее терпеливое покровительство.

— Я так не считаю. И он не считал.

— Он так не считал, Тери?

— Он был удивительно ей предан. Все время повторял: «Она так добра и великодушна». Но быть объектом подобного сочувствия очень несладко. И потом…

— Что потом? — переспросил Фабиан.

— Ничего. Это все.

— Но ведь это не совсем все? — настаивал Фабиан. — Что-то ведь произошло. Какое-то событие. Что его тревожило в последние две недели до ее смерти? Он явно был чем-то обеспокоен. Чем?

— Он чувствовал себя не в своей тарелке, — уступила Теренс. — Подозревал, что за его спиной что-то происходит. Миссис Рубрик была заметно расстроена. Теперь-то я знаю, что из-за Клиффа Джонса и Маркинса. Думаю, она ничего не рассказала о них мистеру Рубрику, ограничившись туманными намеками на неблагодарность и разочарование. Это было в ее манере — говорить, что ей не на кого опереться и она вынуждена все делать одна. Он обычно выслушивал это молча, прикрыв рукой глаза. В такие моменты мне хотелось ее убить.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

— Обычное преувеличение, — нарушил ее Фабиан. — Я и сам часто говорил, что ее убить мало. Не сомневаюсь, дядя немало страдал от этих тонких намеков.

— Да, удары попадали в цель, — подтвердила Теренс.

Последовало долгое молчание. Аллейн понял, что мисс Линн дошла до того момента, который предпочла бы скрыть от окружающих. Неодобрение всего происходящего, которое постоянно проскальзывало в ее поведении, сейчас стало особенно очевидным. Сжав губы, она бросила быстрый взгляд в сторону скрытого темнотой Аллейна и снова заработала спицами, давая понять, что разговор окончен.

— Странно, — вдруг произнес Фабиан. — Мне почему-то казалось, что в последнюю неделю Флосси слегка кокетничала с дядей Артуром, даже проявляла некоторую игривость, что было для нее совершенно нехарактерно. Кто-нибудь это заметил?

— Фабиан, дорогой, тебе не угодишь, — подала голос Урсула. — То ты упрекаешь тетю Флоренс за недостаток внимания к дяде Артуру, то удивляешься такому вниманию. Как она должна была вести себя, чтобы завоевать твои и Тери симпатии?

— Сколько ей было лет? — выпалил Дуглас. — Сорок семь, не так ли? Я хочу сказать, что для своего возраста она была чертовски живой. То есть я имею в виду… я думаю…

— Не мучайся, Дуглас, — сжалился Фабиан. — Мы все понимаем, что ты хочешь сказать. Но вряд ли, что столь неожиданная игривость была вызвана естественными или даже патологическими причинами. Просто посягнули на ее собственность. Что мое, то мое. Самка, защищающая свое брачное ложе. Извините за откровенность.

— Это просто чудовищно. Ты совершенно невыносим, Фаб, — простонала Урсула.

— Я не хотел тебя шокировать, дорогая. Больше не буду. Но все вы не можете отрицать, что она в последнюю неделю изменилась. Кислая как лимон, со всеми нами и очень внимательная к дяде Артуру. Она словно приглядывалась к нему. Смотрела на него как на ценную картину, которой она пренебрегала, пока кто-то другой не пришел и не оценил ее по достоинству. Разве не так?

— Не знаю. Но мне казалось ужасным, что она попрекает его болезнью. Именно так это выглядело со стороны, — опять вступила в разговор Теренс.

— Но согласись, что, кроме этого, она делала определенные подзаходы. Заигрывала с ним по-кошачьи, трясла кудрями, жеманилась. Что ты скажешь?

— Я не следила за ее выходками, — холодно ответила Теренс.

— Еще как следила. Послушай, Тери, не считай меня своим врагом, — очень серьезно сказал Фабиан. — Я тебе сочувствую и теперь понимаю, что судил о тебе неверно. Мне казалось, что ты завела шашни с дядей Артуром просто от скуки. Я считал, что вся твоя загадочность — это игра, чтобы завлечь его в силки. Знаю, говорить об этом жестоко, но ведь он был гораздо старше тебя и, как я всегда считал, совершенно не твоего романа. Было очевидно, что он теряет голову, и я не мог смириться, что он станет жертвой холодной и практичной женщины — такой я тебя считал. Тебе, вероятно, наплевать, что я думал, но я прошу у тебя за это прощения. А теперь о другом. Когда я предложил позвать мистера Аллейна, мы все согласились, что уж лучше стать объектом подозрений, чем бесконечно терзаться невысказанными сомнениями. Ни один из нас не подозревает остальных троих, и, по-моему, все мы остаемся в уверенности, что истина, какой бы горькой она ни была, не может никому из нас повредить. Мы правильно рассуждаем, мистер Аллейн?

Аллейн поерзал в кресле и сплел свои длинные пальцы.

— Рискуя быть банальным, хочу заметить: если известны все факты, относящиеся к делу, судебная ошибка невозможна. Однако при расследовании убийств крайне редко удается выяснить все обстоятельства. Чаще всего в распоряжении полиции оказываются лишь малая толика основных улик, масса второстепенных фактов и чудовищное количество лжи. Если вы последуете своему изначальному намерению и расскажете решительно обо всем здесь и сейчас, то, как мне представляется, добьетесь замечательного и совершенно небывалого эффекта.

По молодости присутствующие восприняли эту сентенцию как своего рода похвалу и были весьма польщены.

— Вот видите! — с торжеством произнес Фабиан. — Но я совсем не уверен в успехе, — продолжил Аллейн. — Сколько времени уходит у психоаналитика на курс лечения? Несколько месяцев, не так ли? Насколько я понимаю, для излечения пациента необходимо добраться до самого потаенного, вытащить его наружу, то есть выявить клиническую истину. По-моему, вы пытаетесь сделать что-то подобное, Лосс. Как полицейский я не советую вам это делать. Мне ни к чему полная клиническая картина. Выяснив ее, я вряд ли смогу кого-нибудь арестовать. Для меня важны лишь факты. Если обсуждение характеров миссис Рубрик и ее мужа может бросить хоть какой-то лучик света на тропу, ведущую к неизвестному убийце, то с официальной точки зрения такое обсуждение имеет некоторую ценность. Если на этой же тропе мы обнаружим следы вражеского шпиона, для меня как представителя контрразведки это также важно. А уж если в итоге мы сможем приподнять завесу над тайной, от которой вы все страдаете, то это будет особенно важно для вас — вам станет легче. Хотя, как вы уже убедились, процесс, в котором мы участвуем, не только болезненный, но и опасный.

— Мы это понимаем, — сказал Фабиан.

— В полной ли мере? Вначале вы говорили, что ни у кого из вас не было мотивов для убийства. Будете ли вы по-прежнему это утверждать? Давайте посмотрим. Капитан Грейс является наследником миссис Рубрик. Это обстоятельство является одним из самых частых мотивов преступления и всегда учитывается следствием. Несомненно, оно приходило в голову и вам. Вы, Лосс, выдвинули предположение, что в состоянии амнезии вполне могли напасть на миссис Рубрик и убить ее. Выявился и прямой мотив — миссис Рубрик была против вашей помолвки с мисс Харм. В откровениях мисс Линн тоже обнаруживается мотив. Она отважно сообщила нам, что испытывала сильную привязанность к мужу убитой, а вы, Лосс, утверждаете, что он отвечал ей взаимностью. Ваши мотивы похожи и стоят на втором месте в иерархии мотивов убийства. Вы бесстрашно заявили, что вам всем нечего скрывать и опасаться, а имеете ли право на подобное утверждение? Вы превратили эту комнату в некую исповедальню, но я ведь не священник. Все, что вы мне сообщаете, я рассматриваю с практической точки зрения и могу впоследствии использовать в протоколе, который направлю в ваш полицейский участок. Мой долг — предупредить мисс Линн о последствиях, пока она не зашла слишком далеко.