Легенда о трех мартышках - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 27

– Так. Попытаюсь восстановить события. Старуху привезли днем, по «Скорой», она упала под автобус, потом милиция приходила, им фельдшер сообщил. Но дело квалифицировали несчастным случаем. Анну Львовну положили в коридоре, мест в палатах не было! Ее готовили к простой операции, грубо говоря, гвоздь вбить, чтобы кое-как шевелиться могла.

– Разве в таком случае не ставят эндопротез?

– Только если вы его купите, – пояснил Молотков. – Титановый сустав дорогое удовольствие, бесплатно стальной штырь получают, но в этом случае нога часто короче делается, ходить потом не всякий сможет, поэтому люди для своих родственников выкладываются. Но не все. Перелом шейки бедра, как правило, бывает у пожилых, вот некоторые дети и думают: «Чего тратиться? Как-нибудь остаток лет доживет». Но Анна Львовна получила эндопротез.

– И кто его купил?

– Сын, – с непоколебимой уверенностью ответил Борис Петрович. – Я его вспомнил! Очень приятный человек, заботливый и внимательный, мы с ним обсуждали разные суставы, я честно его предупредил: «Немецкие лучшие, двадцать пять лет гарантии и хорошая статистика по реабилитации. Но они самые дорогие, можно подешевле найти». А сын возмутился: «Мне для мамы ничего не жаль! Вшиваем наиболее качественный! Хочу, чтобы она на ноги встала и подольше без проблем прожила».

– Благородно, – пробормотала я, – вы уверены, что беседовали с мужчиной?

Борис Петрович взял чайник, налил в кружку воду и спокойно ответил:

– Конечно. У Королькова были борода и усы.

– Отличная примета, – хмыкнула я.

– Мне ни разу не встречались женщины с буйной растительностью на лице, – хмыкнул Молотков, – хотя в учебниках сообщается о подобных казусах.

Я схватила баранку и сломала ее. Конечно, усатая тетенька не частое явление в нашей действительности, но если надеть пиджачную пару и приклеить себе бороду, можно сойти за парня.

– У Анны дочь, – тупо повторила я, – Марина.

– Сын, – вновь не согласился Борис. – Корольков Лев! Он еще сказал, что его назвали в честь деда!

– А паспорт вы у него спрашивали?

– Зачем? – искренне удивился доктор.

Я разозлилась на Гиппократа-пофигиста.

– Анна Королькова потеряла память, и вы отдали старуху мужчине, который представился ее сыном, не изучив его документы? А вдруг это самозванец, решивший похитить бабушку?

Молотков расхохотался.

– Ничего смешного нет, – я попыталась пресечь гоготание.

Борис Петрович кое-как справился с приступом смеха.

– Уважаемая Дарья, ни разу в жизни я не слышал более забавной шутки. Ладно бы Корольковой исполнилось восемнадцать лет, красивая, молодая женщина может пригодиться для разных целей. Или у Анны Львовны водились бы влиятельные родственники-олигархи. Но ни первое, ни второе не соответствует действительности. Старуха со сломанной ногой и практически умершей памятью! Таких не крадут, от них родичи, наоборот, пытаются избавиться, всеми правдами и неправдами хотят подольше их в клинике задержать! Какой смысл Льву Королькову тратить на постороннего человека большие деньги? Это нонсенс! У нее был сын! А в чем, собственно говоря, дело? Вы кто?

– Дарья Васильева, вам звонили от главврача, просили со мной поговорить.

– Верно, – протянул доктор.

– Поэтому не задавайте вопросов, на которые я не могу ответить, – решила я напустить туману, – болтаем по-дружески. Никаких протоколов. С другой стороны, ордера у меня нет, вы легко можете отказаться от показаний.

Молотков запустил руку в пакет с сушками.

– У вас есть начальство?

Я кивнула.

– И как оно отнесется, если вы проигнорируете его просьбу? – кисло спросил Борис.

– Возможны варианты.

– А у нас нет! Поэтому спрашивайте, я постараюсь дать исчерпывающие ответы, – пообещал врач.

– Можете вспомнить, как развивались события, когда привезли Анну Львовну?

Молотков захрумкал сушкой.

– Стандартно. «Скорая» доставила пострадавшую в приемный покой, там ее оформили и вызвали дежурного врача, то есть меня.

– Королькова была в сознании?

– В шоке.

– У нее в сумочке был паспорт?

– Нет, но старуха имела при себе пенсионное удостоверение и страховку. «Скорая» назвала все ее данные, – пояснил Борис Петрович, – а уж как их фельдшер узнал, мне неинтересно. Кстати, пациентов оформляют в приемном покое, с бумагами там возятся. Я только лечу.

– Хорошо, дальше.

– Подняли ее в отделение, совершили ряд манипуляций, положили в коридоре. На следующий день были консультации невропатолога и психиатра, анализы, ну, обычное дело.

– Почему же ее сразу не отправили в операционную штырь ставить?

Молотков моргнул.

– Но так не делают! Угрозы жизни не наблюдалось, возраст пожилой, следовало определить перспективу…

– Ясно, а когда появился сын?

Борис Петрович уставился в компьютер.

– Не помню! Хотя… ее привезли двенадцатого, пятнадцатого Олег Ефимович смотрел, восемнадцатого хотели суставом заняться… Да, четырнадцатого Лев пришел.

– Как он сюда попал?

– Просто, вошел в дверь.

– И что сказал?

Борис хмыкнул:

– Наверное, «Здрассти, я сын больной Корольковой», как-то так.

– И вы стали с ним беседовать, не проверив паспорт?

Молотков издал протяжный вздох.

– Дарья, тут больница, скоропомощная, сюда с травмами везут со всего города. У нас люди кубарем проносятся, родственники, милиция, страховые агенты. Мне что, у каждого удостоверение личности проверять?

– Значит, если я назовусь дочкой какой-нибудь Ольги Петровой, вы отдадите мне ее? С амнезией? – возмутилась я.

Борис Петрович скрипнул зубами: