– Смотри!
Я открыла крышку и увидела странные
ярко-желтые зажимы.
– Заколки для галстуков? Зачем столько?
Мысина посмотрела на меня с превосходством.
– Чукча! Это ежедневные медали! Неужели
никогда не видела?
– Если эти железки, как ты выразилась,
ежедневные медали, значит, есть еще и праздничные знаки отличия? – предположил
полковник.
Мысина повертела пальцем у виска:
– Вы беспросветная темнота! Разве военные
таскают на мундирах ордена? У них есть такие разноцветные полосочки!
– Планки, – уточнил Дегтярев.
– Французы называют их «фруктовый салат», – я
не упустила момента продемонстрировать глубину своих знаний.
Галка потрясла коробкой.
– Это собачьи планки, их цепляют на попону или
пальтишко! Александр Михайлович без знаков отличия гулять не пойдет, а медали
только на выставках демонстрируют. Он трехкратный чемпион мира по доставанию
бобров из нор.
– Ох и ни фига себе, – воскликнула Ирка, –
охотник, значит.
– Ужасно! – возмутилась я. – Несчастные бобры!
Какое право имеет собака выгонять их из собственных квартир?
– А шубки? – алчно воскликнула Мысина. – Манто
из бобра шикарная вещь.
Мне захотелось стукнуть Галку, носить пальто
из шкуры животного бесчеловечно!
Послышался тихий скрип, я машинально
посмотрела в сторону лестницы. Из-за балясин выглядывал Хучик, мопс прятался на
площадке между первым и вторым этажом, там где лестница делает поворот.
Поведение Хуча меня удивило, как правило, он весело встречает хозяйку у входной
двери, бежит впереди стаи, а сейчас опасливо высовывается из укрытия.
– Милый, иди сюда, – позвала я.
Мопс деликатно кашлянул, чемпион вздрогнул,
взвизгнул и стрелой полетел вверх по ступенькам, походя спихнув вторую
напольную вазу, которая тоже скатилась к ногам Дегтярева и превратилась в
фарфоровую пыль.
– Слава богу, – всплеснула руками Ирка, – до
чего мне надоело с этих дур пыль вытирать!
– Куда он так ринулся? – спросил Дегтярев.
Я открыла рот, и тут же услышала яростное
рычание и визг Хуча.
– Убивают! – завопила Ирка.
– Сейчас же отцепись, – раздался Машин крик, –
откуда ты взялся!
Я ринулась в библиотеку и застала там
душераздирающую картину. Хуч лежал на спине, задрав все четыре лапы, у него на
животе гордо восседал Александр Михайлович (надеюсь, вы понимаете, что речь
идет не о полковнике) и пытался укусить бедолагу за толстую шею.
С быстротой кошки я схватила чемпиона за хвост
и сдернула на пол, Хуч, проявив невероятную резвость, испарился в мгновение
ока.
– Он хотел сожрать мопса! – ожила Маша.
– Перепутал его с бобром, – подал голос
появившийся Дегтярев.
– Убийца, – припечатала запыхавшаяся Ирка, –
ну, Дарь Иванна, и зачем вы только согласились его передержать!
– Полагала, что Александр Михайлович мужчина,
– промямлила я.
– А теперь возникли сомнения? – начал злиться
полковник.
– Я имею в виду собаку, – уточнила я. – Галка
ничего не сказала про нее и…
– Надо немедленно вернуть ей пса! –
встрепенулась Маша и побежала вниз.
Я, держа под мышкой успокоившегося чемпиона,
пошла за ней. В холле было пусто, мы с Маней выглянули во двор и увидели, что
машины Мысиной нет. Звонки на мобильный не дали результата, Галка не снимала
трубку.
– Не знаю, как вы, а я, пока в доме охотится
на бобров это чудовище, отказываюсь выходить из спальни, – гордо заявил
Дегтярев и удалился.
– Неприятная ситуация, – констатировала Машка.
– Ума не приложу, что делать, – призналась я,
– может, водить гостя по дому на поводке?
– Только на меня не рассчитывайте, –
испугалась Ирка, – я боюсь таких злобных!
– Он просто хорошо выполняет свою работу, –
защитила Александра Михайловича Маня, – думаю, ему надо объяснить наши порядки.
– Шикарная идея, – согласилась Ирка, – и как
это сделать? Я не владею разговорным лаем.
Маня выхватила у меня чемпиона:
– Мы идем в гостиную, а вы зовите туда ребят.
Мы с Иркой отправились искать собак. Хуч был
обнаружен в гардеробной, за коробкой с босоножками, Банди нашелся в бане, он
тихо лежал в пустом джакузи, Черри спала в гостевой комнате под ковром, Снапа я
выковырнула из-под буфета, а Жюли выудила из корзинки с картошкой. Наша стая
никогда не проявляет агрессивности, вот и сейчас никто не щелкал зубами, не
рычал с угрожающим видом, просто собаки не хотели общаться с наглым гостем.
Когда все очутились в гостиной, Маня стала по
очереди подносить чемпиона к морде каждой собаки и говорить:
– Это не бобер, изволь с ним подружиться! Ты
понял? Никакой охоты!
Потом она посадила хулигана на ковер и
заявила:
– Ты будешь Чемп!
Охотник моргнул и покосился на Снапа.
– Мы не можем звать тебя Александр Михайлович,
– продолжала Маруся, – ну как, скажи, ужин подавать? Позовем тебя, к миске
прибежит Дегтярев. Чемп отличная кличка, все поймут, что ты настоящий чемпион.
– Так он тебя и понял, – засмеялась Ирка.
Чемп чихнул, потом упал на живот, подполз к
Хучу и перевернулся на спину, продемонстрировав мопсу розовое брюхо.
– Один ноль в нашу пользу, – подпрыгнула
Маруська, – нечеловеческого ума пес, с первого раза усек проблему, он просит у
Хучика прощения.
– Притворяется, – отрезала Ирка, – при нас
паинькой прикидывается, а ночью он мопса, как бобра, перекусит.
Чемп повернул голову, наградил домработницу
презрительным взглядом, затем облизал морду Банди, который ранее с некоторой
опаской наблюдал за братанием гостя и Хуча.
– Можно спокойно заниматься своими делами, –
запрыгала в восторге Маня и убежала.
– Если услышишь звуки драки, – попросила я
Ирку, – немедленно вылей на дерущихся воду и зови нас.