Лабиринт Осириса - читать онлайн книгу. Автор: Пол Сассман cтр.№ 48

В голове у Бен-Роя скопилось так много никуда не ведущих ниточек, что он совершенно позабыл об архиепископе.

– Ну давай, удиви меня.

– Оказывается, его квартира имеет отдельный личный выход на улицу. На улицу Святого Иакова. А это означает, что он может выходить и входить на территорию так…

– Что его никто не заметит, – закончил за него фразу Бен-Рой. Он высунул руку из окна и барабанил пальцами по дверце «тойоты».

На дороге Святого Иакова не было полицейских камер. И за Стеной плача в Еврейском квартале, куда вела дорога, тоже не было. (Палестинская шутка: «У евреев есть земля, вода, границы и воздушное пространство, а у нас хотя бы камеры».) Таким образом, теоретически Петросян мог покинуть территорию храма и через Еврейский квартал выйти из Старого города. И его бы никто не засек.

– Так ты говоришь, у него нет алиби на вечер убийства?

– Во всяком случае, такого, чтобы мы могли подтвердить. Он утверждает, что весь вечер провел в квартире, но нет ни одного человека, кто мог бы поручиться, что это правда.

Бен-Рой немного подумал, металлический корпус «тойоты» эхом отзывался на удары его пальцев.

– Окажи мне любезность, – наконец проговорил он, – доведи все, что нарыл, до сведения Леи Шалев. С этим надо разбираться, а у тебя и так дел по горло. Сосредоточься на том, что мы только что обсуждали: Мицпе-Рамон, «Немезида», «Баррен». Вернусь к концу дня. Посмотрим, что ты к тому времени сумеешь накопать.

Он разъединился и посмотрел на вереницы застывших машин, тянущиеся к высоткам Рамат-Гана. Прошло полминуты. Бен-Рой снова вытащил мобильник и набрал эсэмэску: «Удачи, Зиски». Немного поколебался и, заменив «Зиски» на «Дов», отправил текст. А затем включил полицейскую сирену. Он это сделал не в надежде, что транспорт хоть как-то начнет двигаться, а скорее для того, чтобы вокруг все поняли, какой он крутой коп и, хотя стареет, нисколько не потерял крутизны.

Луксор

После встречи с Хассани Халифа попытался выбросить из головы мысль об отравленных колодцах. Может, там что-то не так, а может, и нет – в любом случае он больше ничем помочь не мог. Детектив вернулся в кабинет и отдал распоряжение направить на ферму Аттиа двух полицейских в форме. Затем, поскольку наступил его обеденный перерыв, на час отлучился в полицейский тир, который капрал Ахмед Мехти – усатый гигант с «ежиком» на голове, бессменный заведующий, сколько все помнили, этим тиром – образно называл местом для «пулевой медитации».

Когда Халифа хотел что-то хорошенько обдумать, он отправлялся на Западный берег и забирался на свое «кресло» для размышлений на склоне Курна. Но если старался о чем-нибудь забыть, шел стрелять. В Каирском полицейском колледже он считался одним из лучших стрелков и с тех пор не прекращал тренироваться. А в последнее время все чаще наведывался в тир, радуясь сосредоточенности, которую обретал в этом месте, и возможности пусть ненадолго избавиться от проблем, сужая мир до прицельной прорези «ли-эн-филда-303».

Тир находился в душном бетонном бункере на границе с пустыней за восточной окраиной города. Халифа предупредил капрала Мехти о своем приезде, и тот приготовил все необходимое: защитные наушники, бумажную цель в виде атакующего солдата, коробку с пятизарядными обоймами и даже стакан чая. Халифа, как ему нравилось, оказался в тире один. Расписался за «энфилд» и, выйдя на огневой рубеж, приступил к стрельбе. Первая пуля клюнула в сторону, вторая ушла слишком высоко, но остальные стали попадать в цель. Ритмичное клацанье затвора винтовки и грохот кордита отдавались в бункере гулким эхом, и, всаживая пулю за пулей в грудь и лицо мишени, Халифа чувствовал, как мало-помалу уходит от себя самого. Пару раз ему пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать видение: Зенаб, безмолвная, с безжизненными глазами, в отделении «Скорой помощи» больницы. И затем – голос Аттиа: «Я буду бороться, если потребуется. Защищать жену и детей. Это главный долг мужчины».

В остальном же мозг был милосердно пуст. За сорок минут Халифа расстрелял двенадцать десятизарядных магазинов, изорвал в клочья пять мишеней и стал намного спокойнее. Недаром же говорилось – «пулевая медитация».

Петах-Тиква

Майя Хиллель, директриса приюта «Хофеш» для перемещенных женщин, оказалась обескураживающе привлекательной. Лет под тридцать, стройная, с огромными серыми глазами и густыми непокорными черными волосами, ниспадавшими на плечи, словно темные потоки воды, она больше напоминала модель, чем служащую социальной сферы. Бен-Рой понимал, что работа, которой занималась Майя, никак не располагала засматриваться на нее. Но он был мужчиной и ничего не мог с собой поделать. Раз привлекательная, значит, привлекательная. И точка.

Она встретила его рядом с приютом, безобидным на вид зданием с выкрашенными в белый цвет стенами в пыльном жилом квартале – шикуним в пяти минутах езды от центра города и провела через тяжелые металлические ворота в мощеный двор.

– Приходится соблюдать осторожность. – Она кивнула на ворота и охранника в форме, на окружавший здание забор. – Нет отбоя от сутенеров, пытающихся выманить девушек. Вот и сейчас один околачивается на противоположной стороне.

Бен-Рой посмотрел через плечо, но ворота уже закрылись.

– Хотите, я с ним разберусь?

– Не стоит. Он смоется, но, как только вы уйдете, явится опять. С его точки зрения, мы захватили его имущество, и он хочет вернуть его себе. А за предложение спасибо.

Она показала дорогу за угол здания, туда, где открытая дверь вела в холл с покрытым плитками полом. Слева был вход в пустую кухню. На стенах висели плакаты со здешней тематикой – один изображал с дюжину обнаженных женщин, уложенных на пластмассовом подносе в ряд, словно куриные ножки. Надпись гласила: «Свежее мясо». Бен-Рой на мгновение задержал на нем взгляд и последовал на лестницу вслед за Хиллель.

– Сколько здесь девушек? – спросил он, поднимаясь по ступеням и стараясь оторвать глаза от ее зада.

– Четырнадцать, – ответила она. – Большинство из них сейчас на работе, поэтому в доме так тихо. Мы устраиваем их официантками, уборщицами, что-нибудь в этом роде. Здесь хватило бы места для тридцати пяти, но в последние пару лет к нам стали меньше направлять. Когда мы открылись в две тысячи четвертом году, через нас прошла сотня девушек, а в этом – всего двадцать.

– Рад слышать, что положение исправляется.

– Можно сказать и так. Но я бы с этим поспорила. Полиция больше не считает эту проблему приоритетной, в результате стали спасать меньше девушек.

На площадке первого этажа она обернулась и, прежде чем идти дальше, встретилась с Бен-Роем взглядом.

– Да, дела обстоят лучше, чем десять лет назад. В девяностые ежегодно ввозили две-три тысячи девушек. Сейчас это число ограничивается несколькими сотнями. Однако проблема остается. А вы, ребята, уделяете ей совсем не то внимание, что прежде. Это, если честно, происходит потому, что политики не ассигнуют средства. Министерству внутренних дел наплевать на спасение проституток из неевреек. Это ведь никому не принесет дополнительных голосов избирателей.