В лучах мерцающей луны - читать онлайн книгу. Автор: Эдит Уортон cтр.№ 18

— Объясниться?

— Да. Вы получили письмо, когда прибыли сюда сразу после женитьбы, не так ли? И должно быть, нашли странным приглашать вас в такой момент; но мы не слышали, что вы женились.

— Я так и подумал: событие прошло тихо, и я был настолько небрежен, что не известил о нем даже старых друзей.

Лэнсинг нахмурился. Его мысли вернулись к тому вечеру, когда среди почты, ждавшей их в Венеции, он обнаружил письмо миссис Хикс. Тот день ассоциировался у него с нелепым и обидным эпизодом с сигарами — дорогими сигарами, которые Сюзи хотела забрать на вилле Стреффорда. Короткий обмен мнениями на сей счет оставил первый туманный след на безупречной глади его счастья, и его до сих пор бросало в неприятный жар при воспоминании об этом. Тогда несколько часов перспектива жизни с Сюзи казалась невыносимой, и как раз в этот момент он обнаружил письмо от миссис Хикс с тем приглашением, от которого было почти невозможно отказаться. Если бы только ее дочь знала, как близко он был к тому, чтобы принять его!

— Это было ужасное искушение, — сказал он, улыбаясь.

— Поехать с нами? Тогда почему?..

— О, теперь все поменялось: я занят своим романом.

Мисс Хикс продолжала сверлить его немигающим взглядом:

— Значит ли это, что вы намерены бросить настоящую работу?

— Моя настоящая работа — вы имеете в виду археологию? — Он снова улыбнулся, чтобы скрыть гримасу сожаления. — Боюсь, ею едва можно заработать на жизнь, а я должен думать об этом.

Он вдруг покраснел, словно подозревая, что мисс Хикс могла счесть его признание за неуклюжую просьбу о помощи. Щедрость Хиксов была слишком бескорыстной, чтобы порой не быть обременительной. Но, снова взглянув на нее, он увидел, что в ее глазах стоят слезы.

— Я думала, вы на отдыхе, — сказала она.

— Я тоже так думал. Но жизнь идет и опрокидывает планы.

— Да, понимаю. Могут быть вещи, ради которых стоит все бросить.

— Есть такие вещи! — воскликнул он с сияющей улыбкой.

Он видел в глазах мисс Хикс требование чего-то большего, нежели это общее утверждение.

— Но роман может и не снискать успеха, — сказала она вновь странно резко.

— Как знать… вполне вероятно, что может, — согласился он. — Но если об этом не думать…

— А как не думать об этом, если вам надо содержать жену?

— Дорогая Корал, сколько вам лет? Еще нет двадцати? — спросил он, по-братски коснувшись ее руки.

Она мгновение смотрела на него, потом неловко вскочила со стула:

— Я никогда не была молодой… если вы это имеете в виду. Мне повезло, не правда ли, что родители дали мне такое великолепное образование? Потому что, понимаете, искусство — поразительная вещь, в нем спасение.

— Оно вам не понадобится, — сказал он, продолжая доброжелательно глядеть на нее, — как вообще образование, когда вы помолодеете, что случится однажды, — уверил он ее.

— Вы имеете в виду, когда я влюблюсь? Но я влюблена… Ой, Эльдорада и мистер Бек! — Она вздрогнула и замолчала, показывая биноклем на парочку, только что появившуюся в дальнем конце нефа. — Я сказала им, что, если мы встретимся сегодня, я попытаюсь помочь им понять Тьеполо. Потому что у себя на родине мы его по-настоящему не понимаем; и только мистер Бек с Эльдорадой осознают это. Мистеру Баттлсу это просто не дано. — Она повернулась к Лэнсингу и протянула руку, прощаясь. — Я влюблена, — повторила она с убеждением, — вот поэтому и нахожу искусство таким спасительным.

Она водрузила на нос очки, раскрыла справочник и зашагала к ожидающим ее неофитам.

Глядя ей вслед, Лэнсинг задался было вопросом, не мистер ли Бек объект этого явно безответного чувства; затем внезапно решил: нет, определенно нет. Но тогда… тогда… Нет, бессмысленно строить подобные догадки… Он повернул к дому, гадая, вернулась ли уже компания с пикника в палаццо Вандерлинов.

Вернулись они только к позднему ужину, не переставая смеялись и шутили и были явно в восторге друг от друга. Нельсон Вандерлин ласково улыбнулся жене, поцеловал дочь и отправил ее спать, затем, развалившись в кресле перед столом с вазами фруктов и цветов, заявил, что в жизни не проводил день так замечательно. Сюзи получила сполна свою долю его похвал, и, обратил внимание Лэнсинг, Элли тоже что-то уж необыкновенно восхищалась своей подругой. Стреффорд, сидевший рядом с хозяйкой, то и дело поглядывал через стол на юную миссис Лэнсинг, и в его взглядах, казалось Нику, читалось скрытое понимание восторгов Вандерлинов. Впрочем, Стреффорд вечно приватно шутил на чей-нибудь счет, в том числе и на счет самого собеседника; и Лэнсинг разозлился на себя за то, что постоянно подозревает лучших друзей в каком-то сговоре против него. «Не хватало еще сейчас начать ревновать к Стреффи!..» — заключил он с насмешливой гримасой.

Конечно, Сюзи была достаточно красива, чтобы оправдать самые безрассудные страдания. В девичестве ее облику была присуща несколько излишняя, на вкус некоторых, хрупкость и определенность; теперь же в этой легкости смутно просвечивала цветущая женственность, как отражение звезды глубью. Движения стали медленней, менее угловатыми, уголки рта с неизбежностью опустились, веки клонились книзу под тяжестью ресниц; и к тому же в этой новой томности неожиданно проявлялся прежний задор, как кислинка в сердцевине сладкого плода. Глядя на нее через стол, уставленный цветами и свечами, ее муж смеялся про себя над ничтожностью своих подозрений.

Наутро Вандерлин и Кларисса уехали, когда все еще спали; и миссис Вандерлин, которой после обеда предстояло отправиться в Санкт-Мориц, посвятила последние часы перед отъездом суматошным совещаниям со своей горничной и с Сюзи. Стреффорд, Фред Джиллоу и остальные отправились купаться на Лидо, и Лэнсинг воспользовался возможностью вернуться к работе.

Вслушиваясь в покой и тишину огромного гулкого дворца, он предвкушал скорое уединение. К середине августа вся их компания разъедется кто куда: Хиксы поплывут на Крит и другие острова Эгейского моря, Фред Джиллоу отправится на свое болото, Стреффорд — к друзьям на Капри, а в сентябре, как обычно каждый год, в Нортумберленд. Один за другим разъедутся и остальные, и Лэнсинг с Сюзи останутся одни в громадном тенистом дворце, одни под звездным небом, одни под огромной оранжевой луной — еще их луной! — над колокольней Сан-Джорджо. Роман в этой благословенной тишине будет развиваться в лад с его видениями.

Он продолжал писать, забыв о времени, пока не открылась дверь и он не услышал шаги за спиной. В следующий миг на глаза ему легли ладони и воздух наполнился ароматом новых духов миссис Вандерлин.

— Милый… ты знаешь, я уезжаю. Сюзи сказала, что ты работаешь, и я не позволила ей звать тебя вниз. Она и Стреффи ждут, чтобы проводить меня на вокзал, и я забежала попрощаться с тобой.

— Элли, дорогая! — Полный сожаления, Лэнсинг отодвинул свою писанину и встал; но миссис Вандерлин заставила его вновь опуститься на стул.