Сантехник. Твое мое колено - читать онлайн книгу. Автор: Слава Сэ cтр.№ 39

— Это как? Расскажите!

— Ну, когда книжка вышла, позвонил директор одной станции. Говорит: «Севастьян! Сделайте нам передачу. Слушатели вас полюбят. Рекламодатели снимут с себя последнее, и мы это последнее поделим между мной и нашими налоговыми органами».

Я говорю:

— Понимаете, мы ужасно разные. Вы веселы и обаятельны, а у меня тексты дрянь, голос сиплый, и сообщать об этом всему городу не обязательно.

Директор попался опытный. Говорит, а мы запишем сначала и увидим перспективы. И бросил трубку.

Часовая передача — это три тысячи слов. Страшный объем. Самому столько не выдумать, я нашел в интернете историю ботанического свойства. Вот такую:

«Китаец Ань Яньши удобрял чайные плантации пометом панд. Со слов Аня, получилось очень вкусно. Панды лопают дикий бамбук. Недопереваренные стебли удобряют землю. Выращенный на таких плантациях чай оказывается богат витаминами и пахнет эксклюзивно. Двести долларов за чашку. Кто пробовал, тот не забудет. Помет панд любезно предоставлен местным зоопарком.

Некоторые зоологи усомнились. Они высчитали, что шесть медведей зоопарка, включая детей, не способны обгадить целую плантацию. Аня даже заподозрили в разбавлении помета панд менее ценным калом гризли или даже нашего сибирского медведя. В Китае широко практикуют подобные подделки. Вы не представляете, что они добавляют в знаменитые духи Хуго Босс. А тем более в чай».

Вот. В таком тексте 110 слов, я писал его два часа. Чтобы наслюнявить передачу, понадобится 40 часов, рабочая неделя. Стоит передача примерно сто долларов. На четыреста долларов в месяц можно неплохо жить в Индии под деревом без еды и одежды. Я решил не сдаваться. А вдруг потом пойдет быстрей. Нашел еще одну историю. Тоже о растительном мире:

«Боливийский судья Гуальберто Куси признался, что гадает на листьях коки. Эта милая привычка не отражается на судебных решениях, утверждает судья. Ацтеки всегда так судили и никто еще не жаловался. Судья сказал, что не предаст традиции отцов лишь потому, что окончил Кембридж. За патриотизм его выдвинули даже в члены конституционного трибунала. Избиратели его любят. Людям нравятся жизнерадостные постановления судьи о запрете полетов на сковородках и о признании красного пятна Юпитера побратимом Рио-Рачи. Судья надеется, его опыт поможет коллегам всего мира в понимании душ растений, животных, гор, женщин и других природных катаклизмов».

Я показал эти тексты директору радиостанции. Он сказал: все прекрасно, но хотелось бы про любовь. Она очень важна в современном мире. Пришлось писать новости итальянской социологии:

«В Италии сразу четыре порноактрисы баллотируются на должности мэров. Впервые люди смогли избрать в телевизор не пузатых мафиози, а вполне сногсшибательных депутаток. Самой опытной кандидатке 60 лет, самой перспективной — 26. Девочки знают много интересного о своих избирателях и готовы применять знания в мирных целях. Студенты с факультета ботаники хранят их бюллетени под подушкой и записывают теледебаты. Вслушайтесь в музыку этих имен: Милли Д'Аббраччо, Луана Борджиа, Илона Феррара. Если бы нашего мэра звали Милли Д'Аббраччо, я бы сам купил телевизор. Сейчас у нас какой-то Гунтис Пупиньш, от которого хочется плакать.

Социологи объясняют успех женщин вот как: избиратель больше доверяет тому кандидату, кого видел голой. Претендент в глухом костюме, наоборот, будто скрывает какую-то гадость.

Италия была в восторге от пресс-конференций. Зрители убедились: „силиконовая долина“ — это не шутки, а реально прогресс и технологии. Стоило депутаткам сесть в кресла, стрелка доверия парламенту поползла в сторону уважения. К тому же у них прелестные программы. Процветание и поцелуи, обезжиренный сельдерей и счастье для всех котяточек — вот основа их политической платформы. Кандидат Илона Феррара предложила ночь любви ведущим мировым террористам. В обмен на отказ от насилия. Вряд ли кто из наших политиков готов так жертвовать собой…»

С понедельника по среду я писал эту ахинею. И понял лишь, что не могу. Умственный труд хорош, но мне его нечем делать. Процессор такой медленный, будто нет его вовсе. Позвонил на радио, сказал, что увольняюсь. Они ответили, чтоб звонил, если передумаю. И все.

Мы едем третьи сутки. Я становлюсь акыном. Рассказал все, что знал, теперь пою, что вижу. В Белостоке, например, дорогу перебежала кошка. Тут же сложилась история о котах. Кому надоело уже с нами ехать, перелистывайте до главы «Приехали». Нам же с Катей еще трястись полтыщи верст. Никуда не денешься. Поэтому история про домашнюю скотину.

Я всегда хотел кота. Из всех домашних растений коты — самые уютные. Тем более сосед раз в три месяца предлагал выбрать представителей нового поколения. Про отцов сосед не знал, но за родословную матери ручался. Она — гений чистой красоты. Глаза синие, почти человечьи, кофейный нос. Фигурой — богиня. Дети умные, как мать, а расцветкой иногда в отца. Все очень вежливые, всегда умыты и причесаны. Даже горшок у них вонял умеренно противно.

Но Люся не хотела никакого зоопарка, даже если его производитель — кошачья богиня. Я упрашивал, она отвечала: «Ни за что!» А потом вдруг сама принесла в ладони будто бы варежку. Нашла животное под кустом.

То был чемпион среди фриков. Его жевали какие-то собаки и выплюнули, потому что сплошная мокрая гадость. Оно кривое, вонючее, впитало грязь всех видов, собрало все породы блох и таким выбежало навстречу людям. Жена велась на страдающих типов. Собственно, меня она тоже подобрала за печаль в глазах. Так в доме поселился опасный монстр Федосей. Восемь лет он воровал, портил обувь и орал бардовские песни. И вот что непонятно: у соседа интеллигентные, причесанные коты, а мы завели идиота.

Однажды в гости пришел друг с большой собакой. Федосей всегда бежал первым. Встречал. Он считал гостей доброй приметой. Люди его гладили, хвалили, потом игриво прятали туфли в шкаф. Никто не хотел пахнуть взрослым котом, даже если эта услуга бесплатна. И вот, открывается дверь, а за ней то самое чудовище, которое кушало Федосея в детстве. Вернулось доесть.

Собака тоже пришла в хорошем настроении. Она знала, люди только вначале разбегаются. Но если сдерживаться, не гавкать, то тебя назовут прелестью, помнут уши, попытаются даже поцеловать. А тут дверь открыл мерзейший кот. Трудно было не залаять. Федосей, услышав этот голос, подпрыгнул, расправил лапы — и полетел. Все равно куда. Он сам не знал, что летает в состоянии аффекта.

Остановимся подробней на его траектории, следите за пальцем. Окна в моей хрущевке старые, с двойными рамами. Зимой между ними хранят молоко, сыр, колбасу всякую. Летом верхнюю фрамугу снимают, и получается эрзац-дача с полусвежим воздухом. Снаружи занавешиваем сеткой от пуха. В эту сетку и влетел стремительный Федосей. Он по потолку добежал до окна, ткнулся в марлю, рухнул вниз и там застрял. На дне стеклянной пропасти, в позе раскоряки, между рам. В таком, готовом для лабораторных испытаний виде его и застала собака, прибежавшая следом. Конечно, она попыталась выгрызть инсталляцию. Лишь тонкое стекло отделяло страшную пасть от мягкого пузика. В следующие три минуты Федосей похудел наполовину. И целый год потом от звонка в дверь бросался бежать, буксовал и бился головой в закрытые двери. Он стал ужасным интровертом.