Великолепные руины - читать онлайн книгу. Автор: Джесс Уолтер cтр.№ 27

– А он? Тоже любит?

– Да-да, конечно, любит. Только себя, и очень сильно.

Паскаль секунду соображал, потом понял, что она пошутила.

– А! Очень смешно.

Порыв ветра снова подхватил ее волосы, и она подняла руку, чтобы придержать пряди.

– Паскаль, я прочитала роман того американца.

– Книга… хорошая, да?

Мать Паскаля никогда Бендера не любила, не то что они с отцом. Если он такой великий писатель, говорила она, чего ж тогда только одну главу за восемь лет накропал?

– Она очень грустная. – Ди прижала руку к груди. Паскаль не мог оторвать взгляда от тонких пальцев.

– Простите, – он прокашлялся, – что вы читать грустная история в мой отель.

– Да нет, она очень хорошая. Там такая безысходность, что моя безысходная тоска показалась мне не такой уж и страшной. Я понятно выразилась?

Паскаль неуверенно кивнул.

– Я снималась в «Клеопатре», это фильм о разрушительной силе любви. Впрочем, наверное, все на свете истории как раз про это. Паскаль, вы когда-нибудь влюблялись?

– Да. – Он поморщился.

– Как ее звали?

– Амедия.

Сколько ж времени прошло с тех пор, как он последний раз произносил это имя вслух? Паскаля потрясла власть, которую имело над ним простое сочетание звуков.

– Вы ее по-прежнему любите?

Вот тут ему как никогда не хватало знания английского.

– Да, – сказал он наконец.

– А почему вы не с ней?

Паскаль резко выдохнул и сказал:

– Это не просто, да?

– Да, – согласилась Ди, глядя на череду белых облачков, вынырнувших из-за горизонта. – Это не просто.

– Идем. Еще одно.

Паскаль потащил ее к дальней стене бункера. Он отодвинул камни и ветки и показал девушке небольшую квадратную дыру в бетонной крыше. Потом протиснулся внутрь, соскользнул вниз и поднял голову Ди не тронулась с места.

– Безопасно, – сказал Паскаль, – вниз. Спускайтесь.

Ди проскользнула в щель и спрыгнула на пол. Внутри было темно, пахло чем-то затхлым, и приходилось нагибаться чуть-чуть, если не стоять в центре. Тусклый свет падал только из трех прямоугольных окошек.

– Смотрите, – сказал Паскаль, зажег спичку и поднял ее над головой.

Ди подошла поближе. На голой бетонной стене кто-то нарисовал пять картин, одну за другой, точно в галерее. Паскаль зажег еще одну спичку. Художник даже некоторое подобие деревянных рамок к ним пририсовал. И хотя писал он на бетоне и краски давно потрескались, все равно было видно, что художник очень талантливый. Первая картина изображала берег под окнами бункера, кипящие волны, крыши Порто-Верньоны в правом углу. На следующих двух были очень официальные портреты двух немецких солдат. И наконец, два одинаковых изображения одной и той же девушки. От ветра и холода краски со временем выцвели и поблекли, поток воды, стекающий по стене во время зимних дождей, стер часть пейзажа, трещина прошла через самый центр одного из портретов солдат и немного задела первое изображение девушки. Но в целом картины удивительно хорошо сохранились.

– Позже… солнце проходит сквозь них, – Паскаль показал на бойницы, – и тогда они… живые. Девушка molto bella, да?

Ди завороженно смотрела на стену.

– Да!

Спичка погасла, и Паскаль зажег следующую. Он обнял Ди за плечи и повернул ее к портретам солдат:

– Рыбаки рассказывал, два немецких солдата жили здесь в войну, смотрели море, да? Один нарисовал.

Юноша, совсем мальчик, на первом портрете смотрел куда-то в сторону. Гордо поднятая голова, мундир, застегнутый на все пуговицы. Второй, постарше, был изображен в рубашке с распахнутым воротом. Этот, казалось, смотрел Ди прямо в глаза. В его взгляде, хоть краски и поблекли, читалась настоящая страсть.

– Вот этот – художник, – уверенно сказала Ди.

– Откуда вы знаете? – Паскаль наклонился к картине.

– Не знаю. Он похож на художника. И он смотрит прямо на нас. Он, наверное, в зеркало смотрел, когда писал.

Ди подошла к бойницам и выглянула наружу.

– Как здесь здорово! Спасибо вам, Паскаль! – Она закрыла рукой рот, как будто старалась не заплакать. – Представьте себе: быть талантливым художником, жить здесь, рисовать и знать, что твои картины никто не увидит. Грустно, правда?

Она вернулась к стене и взяла у Паскаля еще одну спичку. По стене катились пенистые валы, два юноши смотрели вдаль, две девушки загадочно улыбались, обернувшись к зрителю вполоборота, – классические портретные позы.

– Смотрите, – сказала Ди. – Вот эта у него не вышла. И он исправил ошибку. Спорим, он рисовал по фотографии? Вот тут горбинка получилась слишком большой, и глаза запавшие.

Теперь Паскаль и сам понял, что американка права.

– Наверное, он очень ее любил, – сказала Ди.

Она повернулась, и в мерцающем свете спички Паскалю показалось, будто в глазах ее блеснули слезы.

– Как вы думаете, он вернулся домой живым?

– Да, – прошептал Паскаль. Они стояли так близко, что могли поцеловаться. – Да. Он видит ее снова.

Ди нагнулась и задула спичку. В наступившей полутьме она шагнула к Паскалю и крепко его обняла.

– Господи, как бы мне хотелось, чтобы так и было!

Было четыре часа утра. Паскаль лежал и вспоминал, как они сидели в темном бункере. Может, надо было ее поцеловать? За всю свою жизнь он целовался только с одной девушкой, с Амедией. Если честно, она первая его поцеловала. Может, он и решился бы, но ему до сих пор было ужасно стыдно за свою промашку с кортом. Как это он сам не додумался, что мячики будут падать в воду? На картинках игроки никогда не промахивались. Все-таки он идиот. Теннис казался ему зрелищем сугубо эстетическим. Ему нужен был не корт, а красивая картинка. Что там мячики! Сами игроки могут упасть со скалы. Ди Морей права. Он поставит забор повыше. Это просто. Одна беда, высокий забор испортит картинку. А он так здорово все представил: открытый всем ветрам корт высоко на скалистой площадке, игроки в белых костюмах, девушки, потягивающие коктейли под цветастыми зонтиками. Если поставить забор, то с моря, с яхт, корт никто не разглядит. Можно, конечно, сетку натянуть, но тогда вида на море с площадки не будет, и вообще, они же не в тюрьме? Кому нужен brutto, тюремный теннисный корт?

В тот вечер человек, которого ждала Ди Морей, так и не приехал. Паскалю стало стыдно. Он желал сопернику смерти в бурных волнах. А вдруг Бог услышал его и исполнил его просьбу? На закате Ди ушла в свою комнату, а с утра ей снова стало совсем плохо. С постели она вставала, только когда ее рвало. Потом в желудке уже ничего не осталось. Ди сидела в дверях ванной, по щекам ее катились слезы. Ей не хотелось, чтобы Паскаль видел ее такой, поэтому юноша устроился в коридоре у порога и держал прекрасную американку за руку. Внизу шумно возилась на кухне тетя Валерия.