— Смешно, — ответила я, вновь и вновь пытаясь звонить Никитосу. Но его номер был недоступен.
Через пять минут быстро одевшиеся десятиклассники уже отправились по двое, каждая пара в свою сторону.
— А они домой не убегут? — спросила я у Розы.
— Они? Домой? — Роза усмехнулась. — Да нет. Если они выполняют мое поручение, то вернутся и доложат мне о выполненном задании.
Я кивнула. Мне в кои-то веки было не до шуток. Сердце, как начало биться, так и билось судорожно, с перебоями, громко и как будто бы где-то не в груди, а перед ней, отдельно.
— Я тоже побегу искать, — сказала я Розе, надев пальто.
— Во-первых, в туфлях сейчас холодновато еще, — кивнула Роза на мои ноги. — Снег на улице и вообще… А во-вторых, — она решительно сдернула с меня пальто, — иди на урок. От тебя толку никакого. Будешь как бешеная метаться по дворам. Ты бы сейчас видела себя! Ничего страшного, уверяю тебя! Просто надо будет потом с ним поговорить, чтобы знал границы. Если хочешь, я поговорю. Ты думаешь, он у нас один такой? И пятиклассники уходят, и второклассники пытаются. Редко, правда. Учителя обычно следят.
— За Никитосом бесполезно следить, не уследишь! Роз, я пойду, а?
— Нет! — сказала Роза и крепко прижала к себе мое пальто. — Набери лучше ему еще раз, вдруг телефон включил. А он в торговый центр не мог поехать? А то они любят болтаться целый день по магазинам…
— Не знаю. Он не доедет, не знает, куда ехать. Позвоню… — Я покорно достала телефон. — Урок уже начался, я пойду?
— Иди на урок, конечно, — кивнула Роза. — Мальчики его найдут, я уверена. А я на всякий случай позвоню в полицию. На, возьми пальто свое. Повесь. И успокойся. Да?
— Да.
Я стала подниматься по лестнице и ничуть не удивилась, увидев рядом с собой Анатолия Макаровича.
— Что-то с ребенком? — спросил он.
— Да, — кивнула я. — Пропал.
И в этот момент зазвонил телефон. Я увидела незнакомый номер.
— Анна Леонидовна, — проговорил мужской, очень вежливый голос. Вежливый и… молодой, да, слишком молодой. — Ваш сын заблудился на улице.
— Да! Где он? Вы его нашли?
— Нашли.
— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?
— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.
— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?
Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.
Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.
— Что-то выяснилось? — спросил он.
— Что? Да. То есть нет.
— Давайте я помогу, чем смогу.
— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.
Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:
— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.
— У меня очень срочно!
— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…
— А вы можете ему передать…
— Да-да?
— Хотя… не надо.
Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.
— У вас нет урока?
— Нет, у меня окно.
— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?
— Нет, то есть машина у дома стоит.
— А дом далеко?
— Достаточно. А ехать надо далеко?
— Я не знаю… куда ехать…
Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.
— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…
Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.
— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.
— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.
— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.
— Какое?
— Ну ты что-то подписывал при наезде?
— Да.
— Вот это и забери, что ты подписывал.
— А зачем, Анюсечка?
— Я сказала — все бросай и забирай.
— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.
Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:
— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…
— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.
Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.
— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.
Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.
— Заберем в течение получаса.
— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.
— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!
Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.
— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…
— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.
Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!
К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.
— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.