Куда улетают ангелы - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 16

Он глубоко задышал, я слышала это в тишине ночи. Из гостиной теперь раздавалось мерное хлюпанье, а я с задранным платье сидела, замерев на диване, и не двигалась.

Да, мне тридцать восемь лет. Да, я видела с Виноградовым много плохого и странного, и такого, что не вписывается в моральный кодекс бывшего строителя коммунизма, которым я только собиралась стать. Кроме этого, в юности я ездила в стройотряд на третьем курсе, после чего троих наших мальчиков чуть не отчислили за непристойное поведение. Я в их поведении не участвовала, но видела — это все происходило в нашей комнате, где спало двадцать семь девочек. За свою жизнь я несколько раз вместе с Виноградовым смотрела очень плохие, мерзкие фильмы, которые можно было бы объединить на полках видеомагазина под общим названием «Свальный грех». Вот так бы люди и выбирали: «Так… мелодрама… боевики… комедии… свальный грех, а по-нашему — групповой секс…» В главных ролях — немолодые женщины с надутыми парафином грудями, похожими на перезревшие дыни «колхозница», мулаты с бессмысленным взором и глупые, маленькие беспризорницы, выросшие, вероятно, в семьях алкоголиков и наркоманов — а иначе как бы девочки пошли сниматься в таких мультиках?

Да и «туфли спальные» на протяжении нашей жизни несколько раз уже фигурировали. Так Саше было почему-то интереснее, романтичнее. Сам процесс от этого никак не менялся. И меня это как-то перестало волновать. Ну туфли и туфли. У кого-то — пятно, поросшее шерстью, на спине, у кого-то волосы сыпятся, как листья в октябре, а у моего Саши — туфли на любимой женщине. Я ведь и мысли не допускала, что я что-то иное для него.

Но сейчас я, как будто мне сказали «Замри!», сидела на диване и не знала, что мне делать. Потом я опустила платье и тихонько встала, вышла в коридор и оглянулась в поисках одежды, в которой я приехала. Из комнаты теперь слышались громкие всхлипы Милки. Вдруг они резко прекратились.

Виноградов вышел в коридор.

— Ты куда?

— Саша… — я попыталась освободиться от его руки, но он держал меня мертвой хваткой. — Саша, ты что, так решил меня наказать, да? Что, Милка и есть твоя женщина? Я ничего не понимаю… Ты что, заставишь меня это смотреть?

— Глупенькая… — Он крепко обнял меня и попытался зацепить зубами мои губы. Я вырвалась, но он подхватил меня на руки и понес в ту комнату, где была Милка.

— Саша, ты что?

Он положил меня на кровать, где уже валялась Милка, и сам устроился сверху, попытавшись овладеть мной тут же, без лишних движений и объяснений. Милка захихикала.

— Это кто? — Она, кажется, стала гладить мою ногу, торчащую из-под Виноградова и как-то ненароком зажала мою руку, которой я пыталась отпихивать Виноградова.

Странно, я всегда была уверена, что один мужчина изнасиловать взрослую здоровую бодрствующую женщину без ее согласия не может. Я попыталась укусить милого, дорогого, нежно любимого Виноградова, почти что Пер Гюнта моей жизни, за губу, но он в ответ очень сильно ударил меня по лицу.

— Ленка, это плохие игры, сильно не кусайся… Милка, а ты займись-ка делом, нечего отдыхать…

Бедная подружка моя опять захихикала и полезла по кровати на четвереньках к Саше. Я поддалась ему, и он перестал держать меня мертвой хваткой. Тогда я изловчилась и как-то вынырнула из-под него.

— Ты хочешь поменяться с ней местами, да, малышка?

Он, конечно, понял, что я хочу уйти, но испортить Саше удовольствие редко кому удается. Он может и переделать сценарий.

Саша попытался опять навалиться на меня всем телом, но я-то знала одну его слабость. Виноградов обижается, когда ему всерьез отказывают. Навалиться-то навалился. И что?

— И что? — засмеялась я, почувствовав беспомощность его мгновенно обмякшей ковбойской гордости.

— Ты об этом пожалеешь! Замена, таким, как ты, быстро находится! Больше не ной, что вы жить без меня не можете, ты слышишь меня? Уходи отсюда! Пошла вон!

Он столкнул меня с кровати.

— Да я, собственно, и сама собиралась.

— Пошла, пошла! И больше не звони мне! И Варька твоя…

— Что? — я обернулась к нему. — Что? При чем тут Варька?

— Да при том! Ты и ее научила меня не уважать!

— Саша, это конец, — я уже стояла на хорошем расстоянии от него и смотрела на него.

Вдруг он мне показался старым, мерзким и совсем-совсем чужим. И мне опять стало не хватать дыхания.

— Конец, конечно! Только я тебе об этом сказал! Я! И давно!

— Ты, ты…

Я нашла в коридоре свое платье, сбросила «спальные» туфли, надела сапоги, накинула шубу, взяла сумку и попыталась открыть дверь. Новый хитрый замок с секретом… Повернуть направо, потом налево, потом опять направо и нажать ручку. У меня ничего не получилось. Я стала поворачивать снова. И услышала, что сзади подошел Виноградов. Я обернулась. Он шел ко мне с хорошим лицом, сзади него из комнаты стала выползать на карачках Милка. Ее достаточно большие груди болтались, как недавно моталась на шее голова. Шлеп-шлеп…

Я не знаю, зачем он подошел ко мне. Скорее всего, чтобы помочь открыть дверь. Но я размахнулась и дала из всех моих сил ему по морде.

— За Варьку, — пояснила я.

Он тоже размахнулся и изо всех сил ударил меня по щеке.

— Дрянь, достала меня, человеческий облик теряю, — с сожалением сказал он. Открыл дверь и, похоже, собирался вытолкнуть меня.

— Подожди, мне надо забрать Милку. Я ее сюда, получается, привела. Мила! — Я хотела подойти к ней, а Виноградов загородил мне дорогу.

— Смотри, — он набрал номер на городском телефоне, включил громкую связь, чтобы был слышен разговор. Я услышала длинные гудки и сладкий сонный голос:

— Алё-о…

— Алё, мой котеночек, — еще слаще промурлыкал Виноградов. — Я тебя люблю, особенно твои сладкие ножки…

Милка, так и стоящая на карачках и что-то сосредоточенно рассматривающая на ковре, медленно подняла голову и удивленно спросила:

— Это ты мне?

— Тебе, тебе, — я прошла мимо Виноградова, на ходу оглядываясь в поисках ее одежды. — Вставай, прошу тебя, соберись, сейчас приедет полиция, надо срочно уходить.

— Полиция?! За мной? — Милка решительно встала и, разумеется, тут же загремела вниз, громко ударившись головой об пол. Милка заплакала. — А п-почему? Я что-то сделала вчера, да?

— Да, да, давай скорей.

— Целую, любимая моя девочка, — громко произнес Виноградов.

— И я тебя… — ответил простоватый тянучий голосок.

— А куда ты меня целуешь? — Виноградов с улыбкой смотрел, как я пыталась поднять Милку во второй раз и натянуть на нее длинную юбку, в которой она вчера пришла. Сейчас юбка была похожа на бесконечный зеленый блестящий чулок. Я не смогла понять, где верх, где низ, и натягивала как попало.