Садовник - читать онлайн книгу. Автор: Родриго Кортес cтр.№ 30

Себастьян обошел весь город. Он заглядывал в калитки, за ворота и через заборы везде, где это было возможно, но каждый раз убеждался в том, что этот кошмар здесь — норма. Горожане словно забыли о посаженных ими деревьях, кустарнике и цветах. А иногда ему даже казалось, что он — единственный садовник в городе.

Впрочем, нет, порой он совершенно случайно натыкался на ухоженные участки земли, но почти всегда наполнялся недоумением — садики и альпийские горки были так безыскусны, так непритязательны, словно создавшие их люди пытались поскорее избавиться от вроде бы необходимой, но слишком уж нелюбимой работы.

Поначалу видеть это было тяжело, очень тяжело, но прошло некоторое время, и Себастьян начал с горечью в сердце понимать: таковы здесь люди, а каков садовник, таков и сад. Растения рассказывали ему о своих хозяевах почти все.

Теперь, едва он заглядывал за забор, как сразу же видел: да, здесь хозяин поддался моде позапрошлого года и высадил желтый ирис и ночную фиалку, и денег у него, судя по привезенному с каменоломни тесаному камню дорожек, хватает, но по-настоящему цветы ему безразличны, и даже такая очевидная вещь, что ирис, как любой болотный цветок, требует обильного полива, ему неизвестна.

Он заглядывал за другой забор и понимающе кивал головой: в этом доме определенно нет мужчины, а потому и сухие сучья так и остаются необрезанными, хотя работы здесь… Он щурился и оценивал объем — на полтора дня.

Обойдя так половину, а то и весь город целиком, Себастьян возвращался домой и подолгу стоял около цветущей клумбы сеньоры Долорес, пока не начинал чувствовать жжение внутри, а на глаза не наворачивались слезы от переполняющего его легкого, как воздух, и пьяняще-душистого, как мед, счастья. Он знал, чувствовал, что сеньора Долорес и он теперь неразлучны, и любил это место так же сильно и глубоко, как когда-то — лежащую под полутора метрами земли старую сеньору.

Такое же сильное чувство, правда совершенно другого свойства, он испытывал только в одном месте — у грота, в чреве которого болтался ногами вверх его заспиртованный отец.

Уже на подходе к этому гроту, в ровной, как по ниточке высаженной и аккуратно подстриженной лавровой аллее, Себастьян начинал чувствовать, как чувство легкости и свободы стремительно покидает его, а вниз по спине сбегают мощные волны ледяного холода.

Он очень не любил это место, и даже душеспасительные монологи зачастившего в дом Эсперанса нового падре не могли устранить периодически накатывающий на него в этом районе сада необъяснимый ужас.

Собственно, весь сад для него был поделен надвое: на слегка беспорядочно засаженную, но огромную и радостную территорию сеньоры Долорес и небольшую, с аккуратно подстриженной лавровой аллеей, живописным гротом и запрудой, крайне нелюбимую территорию отца. И вместе с садом надвое была поделена и вся его жизнь.

Но время шло, и однажды Себастьян обнаружил, что у него появились и сугубо светские радости. Юная сеньорита Долорес, несмотря на когда-то данное обещание, появлялась рядом с ним нечасто, но когда появлялась… наученный жизнью быть крайне внимательным к любому движению человеческой души, Себастьян снова и снова осознавал, что никогда еще не встречал столь доброго и прекрасного существа.

Долорес могла запросто затащить его на террасу, чтобы посмотреть, как рисует маслом на холсте откровенно скучающая в отцовском доме сеньора Тереса. А то вдруг притаскивала прямо в сад очередную, огромную и тяжеленную господскую Библию с золотистым обрезом и превосходными изображениями неведомых птиц и животных и даже странных людей в длинных разноцветных одеждах, а то и вовсе… без одежды! И Себастьян осторожно рассматривал рисунки, пытаясь сообразить, значит ли это, что все в раю ходят полуголыми, как Иисус на кресте, и когда они все успели попасть в Эдем.

Но больше всего его поражал иллюстрированный двухтомник об эдемских цветах; каждый раз, когда она выносила его в сад, он чувствовал такую бурю самых противоречивых чувств, что казалось, еще немного, и грудь лопнет. Странные, ни на что не похожие, порою с пестрой хищной окраской, Божьи цветы снились ему по ночам и виделись в полумраке сада. А потом в доме Эсперанса появился гость из Эдема, и мир окончательно перевернулся.

* * *

В этот прекрасный солнечный день Долорес снова привела Себастьяна на господскую террасу.

Сеньора Тереса стояла за мольбертом с палитрой в руках и время от времени макала длинной тонкой кисточкой то в краску, то в холст, а рядом, откинувшись в плетеном кресле, сидел новый, что-то уж больно зачастивший в дом Эсперанса падре Теодоро.

Он был совсем молод, этот священник, и очень похож на Энрике, которого увела полиция. Такая же бородка, такие же лукавые и веселые глаза, такая же манера ходить, расправив плечи и с интересом поглядывая по сторонам. И он, совершенно не смущаясь, говорил все, что хочет.

— Нет, я сторонник классицизма, — весело хмыкнул в жидкие усы молодой падре.

— Просто вы недостаточно развиты эстетически, — прикусив губу, отметила сеньора Тереса.

— Неужто вы хотите сказать, что этот ваш Мане с его синими, трупного вида женщинами может стать в один ряд с Микеланджело? — язвительно улыбнулся падре.

— Вы так говорите потому, что Мане не работает на католическую церковь? — иронически изогнула бровь сеньора Тереса.

Они принялись азартно спорить друг с другом, а Себастьян завороженно смотрел на то, что рождалось на мольберте. Алые всполохи там, на холсте, казалось, не имели ничего общего с анатомической точностью книжных иллюстраций, но он видел, узнавал: да, это розы. Точно так же, как синяя рваная полоса в верхней части — предгрозовое небо, а нечто сияющее золотистым бликом из полутьмы в самом углу картины — фрагмент ореховых перил.

— Что, хочешь попробовать? — внезапно протянула сеньора Тереса кисточку Себастьяну.

Он отпрянул.

— Давай-давай! — подбодрила его сеньора Тереса. — Ты ведь у нас тоже человек творческий — вон какие клумбы у тебя получаются!

Себастьян осторожно взял кисточку и поднес ее к глазам. На самом кончике виднелись следы алой краски. Он коснулся этим кончиком указательного пальца и замер, столь чистым и ясным показался ему этот цвет…

Сеньора Тереса отошла в сторону и внезапно повела в сторону Себастьяна тонкой изящной ладонью:

— Поверьте мне, святой отец, вот такие люди, как он, и построят наше ближайшее будущее. И я говорю это не потому, что так уж уважаю мнение сеньора Троцкого. Просто они свободны от традиционных условностей и могут создавать новое, не оглядываясь на старые имена.

Падре, словно признавая свое поражение, лишь развел руками, и тут к воротам усадьбы подъехала машина — большая, красная и буквально полыхающая на солнце.

Падре Теодоро и сеньора Тереса едва успели переглянуться, как калитка с грохотом распахнулась, и к веранде быстрым, энергичным шагом устремился человек. Огромный, выше и толще всех, кого когда-либо видел Себастьян, он держал в одной руке толстую черную трость с массивным круглым набалдашником, а в другой — такую же черную, невиданно толстую сигарету.