Евангелие от Джимми - читать онлайн книгу. Автор: Дидье ван Ковелер cтр.№ 72

— Блаженны званные на пир Господень!

Телепроповедник произнес это своим теплым и глубоким голосом, который завораживал двадцать миллионов американцев каждое воскресенье. Но Джимми остался невозмутим. Пастор прищурился и продолжил, обращаясь к советнику по науке с вдохновенным видом чемпиона по фигурному катанию:

— Вот он, стало быть, Агнец Божий, который смоет грехи нашего бренного мира…

От Ирвина он тоже не дождался ответа, снова устремил взгляд на Джимми и произнес, добавив в голос покаянной бархатистости и вдвое сузив улыбку, открывавшую идеальные фарфоровые зубы:

— Благословите меня, Равви, ибо много грехов на мне.

— Я знаю, — кивнул Джимми.

Рука соскользнула с его плеча и переместилась на плечо Ирвина.

— Моя инфраструктура, моя паства и мой эфир в вашем распоряжении, если, как мы полагаем, он и есть Грядущий.

Темп его речи существенно замедлился, и три последних слова прозвучали трагическими аккордами под негромкий аккомпанемент кантаты. Ирвин открыл свой чемодан, достал папку с грифом «совершенно секретно», которую он, рискуя карьерой, честью, да и жизнью, вынес из Белого дома, и положил ее на привинченный к полу стол из красного дерева. Длинная загорелая рука, сверкнув аметистовым перстнем, благословила его склоненную голову.

— Господь внушил вам самое мудрое из всех возможных решений, Ирвин Гласснер.

— Это называется государственной изменой.

— Иуда продал Господа нашего врагам, вы же дорогой ценой откупаете его у предавших.

Джонатан Ханли потупил взор и сложил пальцы с видом смиренника. Он походил не столько на проповедника, сколько на героя мыльных опер с закадровым смехом после каждой реплики. Ирвину пастор был противен как никто из политиков, которым он служил и мог служить в будущем, но выбора у него не было. В последний раз они виделись в кабинете Джорджа Буша-младшего, когда обсуждалась вероятность присутствия на земле того, чье пришествие с уверенностью обещала неомессианская церковь. Прошло двадцать шесть лет, и Ханли, похоже, не просто терпеливо ждал этой минуты — он действовал. Все было готово к встрече Христа: общественное мнение кипело, адепты затаили дыхание, а секта пребывала в отменном здравии с точки зрения финансов и законности. В широком диапазоне от бесплатного распространения Библии, полностью окупившегося за счет рекламных вкладок, до покупки крупнейшей национальной телесети, не гнушаясь присвоением наследств и не скупясь на университетские стипендии одаренным детям из неблагополучных семей, пастор все успешнее прибирал к рукам страну. После покупки казино Лас-Вегаса, продиктованной, как было публично заявлено, намерением отдать беднякам то, что случай отнимает у богачей, годовой доход Церкви Второго Пришествия перевалил за миллиард долларов. Благодаря ее колоссальным барышам было спасено, как говорил сам телепроповедник, грандиознейшее строительство в мире, достойное египетских фараонов, — заложенный в 1882 году в северной части Центрального парка собор Святого Иоанна Богослова, который должен был стать вторым по величине после Святого Петра в Риме, но так и остался недостроенным за отсутствием финансирования. Ханли откупил у англиканской церкви этот дурного вкуса византийско-готический храм и теперь достраивал его во славу свою на прибыли от воскресных шоу, которые он устраивал в нефе и транслировал в прямом эфире.

Появилась стюардесса и сказала, что пилот получил разрешение на взлет. Они сели вокруг стола и пристегнули ремни.

— Когда обнаружат, что Джимми улизнул? — спросил пастор.

— Скоро. В полиции аэропорта я воспользовался правительственным шифром, чтобы мне дали людей, которые привели его куда нужно. Настоящая команда Программы защиты свидетелей ждет его в зале прибытия, за таможенным контролем.

— Значит, они уже подняли тревогу.

— Необязательно. Чтобы выиграть время, я велел задержать, якобы за незаконный провоз документов государственной важности, багаж одного из его спутников.

Джимми невольно улыбнулся. Советник по науке помолодел лет на десять, но не только исчезновение опухоли было тому причиной.

— Зато, — продолжал он, — по прибытии в Нью-Йорк нас могут ждать.

Пастор, плутовато блеснув глазами, ответил, что об этом он позаботился. Проблема решается просто: они сядут в Балтиморе и оттуда отправятся в Истгемптон на моторной яхте.

— Там в вашем распоряжении будет вилла, снятая на имя дипломата из ООН: я гарантирую вам полную безопасность и инкогнито. Теперь скажите, Ирвин, когда в Белом доме обнаружат исчезновение документов?

— Не знаю: я нахожусь в отпуске по болезни. Текущие дела ведет мой секретариат, но ведомство Клейборна может получить доступ к моим документам — хотя бы для того, чтобы уничтожить их. Президент распорядился недвусмысленно: не было ни клонирования, ни рождения, ни попытки контакта с Джимми.

— Тогда я предлагаю публичное выступление во время воскресной службы. С 9.30 до 10.00 — это мой прайм-тайм, рейтинг доходит до 40 процентов. При хорошей раскрутке предстоящего события…

— Никакой информации до передачи, ради безопасности Джимми. Появившись на экранах, он станет достоянием всего человечества — это Белому дому не по зубам, спрос будет только с меня. А вот после того, как эта бомба разорвется в прямом эфире, хорошо бы ему высказаться в печати, на следующий же день… Если есть надежный журналист…

— Дуглас Трентон из «Нью-Йорк Таймс». Эксклюзивное интервью в воскресенье перед службой, эмбарго до утра понедельника — я готов за него поручиться.

— Нет, — вдруг сказал Джимми.

Пастор уставился на него, осекшись на полуслове, как раз когда самолет вырулил на взлетную полосу. Он недоумевающе поднял бровь и с тревогой спросил тоном одновременно снисходительным и угодливым:

— Почему «нет», Джимми? Вы что-то имеете против него?

— Ничего. У меня есть другая кандидатура.

Она стоит передо мной, одетая в шерстяное пальто, волосы наспех собраны в рассыпающийся узел. У нее новые очки. Ее запах почти не волнует меня. Я вспоминаю, что со мной творилось от него в последний раз, когда она звонила с заднего сиденья лимузина, не подозревая, что за рулем — я. Узнать, что она пользуется той же туалетной водой, уйдя к другому, — это оказалось больнее всех картин, которые я рисовал себе, представляя их вдвоем. Теперь все иначе. Нет, мои чувства не изменились, изменился я сам. В жизни того, кем я стал, для нее больше нет места, я не имею права оглядываться назад, быть игрушкой страстей человеческих, мне нельзя ревновать, горевать, досадовать на кого бы то ни было. Я смирился с мыслью, что она устраивает свою жизнь без меня, и надеюсь, что по-своему смогу ей в этом помочь. О чем разговор: наша любовь, пусть и несостоявшаяся, неудача для всех и только, подготовила меня к тому, что мне предстоит сделать, лучше, чем все их образования вместе взятые. Я мысленно благодарю ее от всей души и пожимаю ей руку с приветливой улыбкой, как будто она для меня уже прошлое, приятное воспоминание, одно из многих.