Найти в Нью-Йорке - читать онлайн книгу. Автор: Колин Харрисон cтр.№ 35

Телефон мелодично прозвенел: время вышло. Он повесил трубку. Раз она не отвечает, когда ей звонят на мобильный… причин могло быть несколько, и все они ему очень не нравились.

* * *

Рокавей — длинная песчаная отмель близ Бруклина, на каждом конце которой угнездилось по деревушке. Теоретически это часть Квинса, хотя по ощущению скорее Бруклин: сюда можно попасть по Флэтбуш-авеню — зигзагообразной дороге, которой пользуются уже больше трехсот лет, с тех пор, как голландские фермеры перегоняли по ней на рынок свиней и коров, и по сей день, когда здесь можно встретить пакистанца, везущего сделанные во Вьетнаме поддельные карбюраторы для БМВ, которые механик с Ямайки поставит на автомобиль, принадлежащий нигерийцу. Будущее Нью-Йорка часто видится в многокультурном коктейле Бруклина и Квинса, еще задолго до того как вы доберетесь до Манхэттена. Однако Рокавей с давних пор — типично итальянский и ирландский, расположенный на отшибе; главными здесь были полицейские и пожарные, державшиеся более-менее отдельно друг от друга. В восемнадцать лет он однажды провел там пустые выходные — пил, бегал туда-сюда, гонял на машине по пляжу. Он тогда сходил с ума по девчонке, чье имя теперь уже забыл, но куда больше интересовался успехами своей бейсбольной команды, игравшей в летней лиге. Когда-то он был неплохим принимающим, хорошо держал удар. Но его, как и большинство американских подростков, совершенно не трогали людские страдания и вообще весь остальной мир. В других частях света мальчишки раньше становились мужчинами и рвались навстречу своей судьбе. Однажды в Сомали, в Могадишо, пятнадцатилетний парень наставил ему в лицо автомат АК-47 китайского производства, пока мальчишки помладше растаскивали воду, медикаменты, продукты, моторное масло, таблетки для очистки питьевой воды, детскую одежду и три десятка раций с механическим приводом. Рэй два дня нагружал грузовик — и в три минуты тот оказался разграбленным. Парень заставил Рэя лечь на землю и, когда его шайка довела дело до конца, выстрелил в песок рядом с его головой. Затем он ушел. Рэй не спеша, растягивая удовольствие, встал, но прежде ему пришло в голову вырыть пулю, что он и сделал: она ушла в песок пустыни на фут. Пуля еще не остыла, и он в почти религиозном восторге приложил ее к губам, сам не зная почему. На следующий день, вернувшись в лагерь на пустом грузовике, он узнал, что парня, который держал его под прицелом, изрубила на куски конкурирующая банда, похищавшая у них припасы.

Здесь и сейчас, призвал себя Рэй, будь здесь и сейчас. Не позволяй призракам прошлого тебя преследовать. Он свернул к Рокавею, Атлантика оказалась справа. О Ричи ему известно лишь то, что он, возможно, выкачивал из сливных резервуаров Квинса те самые нечистоты, которые потом попали в стоки под одной из бруклинских парковок.

Не так уж много, чтобы заметно продвинуться. Но уже кое-что.

Рокавей означает «укатиться качаясь»: судя по названию, это отдаленное место, где можно поставить кресло-качалку на берегу океана. Так оно и есть. На Сто двадцать третьей улице стояли большие старые дома, обшитые вагонкой, каждый — на тесном участке земли. В такие места большие семейства любят уезжать на лето: дети весь день на пляже, а папа на заднем дворе возится с барбекю. Он заметил зеленую ассенизаторскую машину «Вика», стоявшую у тротуара, проехал мимо нее, нашел, где припарковаться, и вернулся пешком. Рядом с машиной стоял крупный мужчина в рабочем комбинезоне, со светлым ежиком волос, держа в руках толстый резиновый шланг, автоматически наматывавшийся на катушку.

— Привет, — сказал Рэй, подходя. — У вас найдется минутка? Я живу за две улицы отсюда. Неприятная история. Спустил в унитаз обручальное кольцо.

— Такое сплошь и рядом бывает, — ответил мужчина. — Серьги, часы, зубные протезы. Все, что угодно.

Рэй ощутил непонятное беспокойство.

— И как мне его получить назад?

— Позвоните нам, мы приедем, откачаем.

Рэй сделал вид, что рассматривает шланг, кольцами ложащийся на свое место.

— У вас там фильтр, куда попадает всякая всячина?

Ричи покачал головой:

— Тогда бы у нас шланг то и дело забивался разным дерьмом, которое спускают в унитаз. Вернее, как раз не дерьмом, если вы понимаете, о чем я.

Рэй кивнул.

— А быстро наполняется такая машина?

— За день-два. В этом мире дерьма хватает.

— Неплохая машинка, скажу я вам.

— Я ее называю дерьмовозом.

— И в него влезает?..

— Там на борту написано — восемь тысяч галлонов, но мы стараемся не заполняться под завязку. А то он становится слишком тяжелым. Трудно подниматься в горку. Да и подъездную аллею раздолбать можно.

Рэй показал на имя на дверце: «Ричи».

— Что, каждому дают по машине?

— Нет, только самым лучшим.

— А если машина сломается?

Пауза. Ричи вдруг рассвирепел:

— А если я больше не хочу отвечать на вопросы?

— Да ладно, я же так, для разговора, — пробормотал Рэй.

Ричи хмыкнул. Глянул на Рэя, поджав губы:

— Не знаю, кто ты такой, парень, но ты явно под меня копаешь. Я же вижу. Так что вали отсюда, оставь в покое и меня, и мою машину и неси свою лабуду где-нибудь еще. А не то у нас будут проблемы, а когда у нас проблемы, я знаю много способов, чтобы их решить.

Двое мужчин встретились взглядами. Да, верно, подумал Рэй, у нас тут проблема.

Но он спустил дело на тормозах.

— Не надо напрягаться, — сказал он. — Все путем.

Он кротко поднял руки и попятился. Но теперь, когда я знаю, какой ты, дружище Ричи, я буду за тобой приглядывать, подумал он.

— Для нас это большая честь, сэр. Прежде чем мы приступим, хотелось бы подчеркнуть, что мы понимаем: у такого человека, как вы, есть, разумеется, широкий выбор возможностей, поэтому я лично контролировал это исследование, не только из соображений конфиденциальности — хотя она никогда не бывает чрезмерной, — но и затем, чтобы вы знали — мы полны желания предоставить вам первоклассное обслуживание.

Человек (его звали Фелпс) не получил никакого ответа на свою тираду, и его голос, казалось, бродил по обширной комнате, полной антиквариата и дорогих картин, вознесенной на тридцать этажей над Центральным парком, и потом терялся где-то у высокого потолка, состоящего из алебастровых медальонов с орнаментом. Таких потолков в наше время никто не заводит — разве что у вас заваляется несколько лишних сотен тысяч. И надо думать, Фелпс обычно представлял свои находки в помещениях иного рода. Изяществом манер и готовностью услужить он в своем сером шерстяном костюме напоминал приказчика из дорогого магазина. Возможно, в прошлом военного или полицейского. Его партнер, мужчина помоложе по фамилии Симз, тоже в сером костюме, равномерно мигал, словно прибор, отсчитывающий секунды. Марцу, облаченному в желтый махровый халат и туфли из овечьей шерсти, не нравился ни тот, ни другой. Мелочные буквалисты, из тех, что выискивают подробности и находят экзистенциальное утешение, подтверждая очевидное. Неспособные увидеть картину в целом. Но все-таки мир держится именно на таких людях. Он сам нанимал их десятками. У этих двоих прекрасные рекомендации, вот он и пригласил их в свои двухэтажные апартаменты, чтобы никто не видел, как к нему в офис заходят «консультанты по вопросам безопасности».