Его нежная дрянь - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Шилова cтр.№ 3

На этот раз не было фальши. Мы любили оба. Любили взаимно, смело, откровенно и страстно… Мне не было легко с этим человеком, хотя говорят, что в любви должно быть легко. Мужчины всегда оказывали на меня давление, старались подчинить себе, заставить признать безоговорочную капитуляцию. А он… Он был совсем другим… Не таким, как все. Он воспринимал меня такой, какая я есть, и никогда не пытался меня переделать. Согласитесь, что таких мужчин единицы. Редко какой мужчина позволит любимой женщине полную свободу самовыражения, а он позволял.. Он слишком многое мне позволял, точно так же, как позволяла ему я.

Раньше больше всего на свете я боялась одиночества. Само это слово вызывало у меня шок. А теперь я понимаю, что одиночества боятся те, кому скучно наедине с самим собой. А если ему скучно самому с собой, это значит, что и другим с ним будет скучно. Говорят, одиночество нарушает психику, отравляет жизнь и толкает на самые отвратительные поступки. Говорят, что это чувство нельзя пускать на самотек, с ним обязательно нужно бороться, иначе последует затяжная депрессия. Я испытала одиночество, когда потеряла своего любимого. Настоящее тягостное одиночество… Это было похоже на удушье. Я задыхалась без любви, но точно так же задыхалась и в ней. Я напоминала неудачливого ныряльщика, который прыгает в омут под названием «любовь»… Он хочет побыть в этом омуте как можно дольше, но у него ничего не получается, он начинает задыхаться, а когда пытается выскочить, омут крепко держит его, лишает воли.

Я вспомнила, как ходила к психоаналитику, чтобы он помог мне примириться с действительностью, научиться жить без этого человека, надеялась, что врач подскажет, как это сделать, а он сказал, что мой бывший возлюбленный совершенно не мой человек, и выписал мне таблетки феназепама. После этих таблеток я почувствовала себя еще хуже. Меня перестали душить слезы, но я побледнела и осунулась и вообще перестала понимать, что делаю, как живу. Именно в таком состоянии я случайно увидела его. Он неплохо выглядел и мне показалось, что он научился жить без меня. В отличие от меня у него это получилось. Может быть, это было не так. Может быть, мне показалось. Но я увидела благодушие, которое преобладало над горечью и разочарованием.

Не знаю, как у меня появилось желание убить его. Просто появилось, и все. Это дикое желание переполнило все мое существо. Я внимательно посмотрела ему в глаза. В них не было боли. В них была жизнь. Та жизнь, которая больше не требовала моего присутствия, шла сама по себе, независимо от моего существования. И была вполне уютной, комфортной.

– Подсудимая, на выход!

Я вздрогнула и быстро поднялась со своего места. Не зря, наверно, в народе говорят, что от сумы да от тюрьмы зарекаться нельзя. Бог мой, я в тюрьме! Я иду на допрос… Все это время я говорила о нем как о живом, потому что мне до сих пор кажется, что он жив. Он и в самом деле жив в моей памяти, в моих мыслях, моих фантазиях и моих несбыточных мечтах. Я люблю его как прежде, а может быть, даже сильнее…

Я не могла привыкнуть к тому, что меня называют убийцей. Я не хотела представлять его перепуганное лицо, вспоминать его жалобный крик. Я представляла его счастливую улыбку и радостные, любящие глаза. Его руки, такие родные и такие сильные. Вспоминала его уверения, что мы всегда будем рядом, чего бы нам это ни стоило… Он говорил, что мои волосы пахнут свежей соломой… А я говорила, что, если он когда-нибудь сможет меня позабыть, я не выдержу и обязательно его убью… Он смеялся, прижимал меня к себе и говорил, что я женщина всей его жизни, что таких, как я, не забывают…

Заложив руки за спину, я вышла из камеры.

Я так и не завела себе мужа, потому что у меня есть кот, собака и попугай. Собака с утра ворчит, попугай весь вечер ругается, а кот возвращается домой за полночь.

Мария Корелли, английская писательница .

Бог мой, мне опять приснилась Венеция! Я вновь закрыла глаза, чтобы вернуться в свой сон. Я сижу на камнях мостовой, прислонившись спиной к парапету набережной. На моем лице карнавальная маска. Я не одна. Мою руку держит незнакомый мужчина с довольно приятным выразительным голосом. Он одет в карнавальный костюм ковбоя, на лице черная маска с наклеенными осколками битого цветного стекла. Мы чувствуем себя совершенно измотанными. Все-таки десять дней карнавального безумия… Десять долгих бессонных ночей с громко кричащей музыкой и мельканием праздничных огней в глазах. Я даже помню название моста, у которого мы сидим. Риальто. Этот мост называется Риальто. Странно. Я никогда раньше не была в Венеции, следовательно, не могла знать название моста. Я держала своего спутника за руку и благодарила за то, что он заказал нам маски Палассио-Грасси. Эти маски всегда отличались особой изысканностью и, конечно же, высокой ценой.

…Я потерла заспанные глаза и решила, что вот как только разгребусь с навалившимися на меня делами, обязательно поеду в Венецию, куплю себе дорогую маску и найду этот мост… И пусть со мною рядом не будет того, кто мне приснился, я обязательно сяду на камни мостовой, прислонюсь к парапету набережной и буду улыбаться проходящим мимо венецианцам и желать им доброго дня.

Пронзительный телефонный звонок заставил меня вернуться в реальность, и я лениво потянулась за трубкой:

– Слушаю.

– Здравствуй, Лера! Здравствуй, солнышко, – проворковал в трубке голос моего любовника.

– Привет, – нехотя произнесла я и откровенно зевнула.

– Как спалось?

– Как всегда.

– Я хотел спросить, как тебе спалось без меня? – попытался уточнить мой любовник.

– Без тебя мне всегда одиноко, – не моргнув глазом соврала я. – Стас, скажи, а ты когда-нибудь был в Венеции?

– Был пару раз.

– Ты как-то пресно ответил на мой вопрос.

– А как ты хотела, чтобы я на него ответил?

– Ну как-то более романтично. Ведь тебе там безумно понравилось.

– Ну насчет того, что мне там безумно понравилось, я тебе не говорил. Не город, а самое настоящее болото. Все время дожди и комары злющие…

– Совсем не романтично. Ну а на карнавале ты был?

– Был. Но, по крайней мере, этот карнавал не произвел на меня впечатления, которого я ожидал.

– А что на тебя вообще производит впечатление?! – не скрывая обиды, отчеканила я.