Проект "Вавилон" - читать онлайн книгу. Автор: Андреас Вильгельм cтр.№ 38

— Тогда подождите, пока я дочитаю до конца: «Темой нашей шестнадцатой встречи является каббала. Докладчики и делегаты всех великих школ мистики уже зарегистрировались. Как обычно, на симпозиуме действует строгий закон: встреча посвящается обмену. Место встречи священно. Мы все без исключения должны быть открыты, толерантны и свободны от предрассудков. Мы не занимаемся миссионерской деятельностью. Мы не затеваем распри».

— Вам-то что там нужно? — спросил Питер.

— Эта роза никак не выходит у меня из головы, — ответил Патрик. — Независимо от того, что Рене рассказала нам про Ноев Ковчег, а господин Веймарский — о Лютере, с уверенностью можно сказать только одно: каждый из них может поведать нам о розе. Все эти люди, которые занимаются мистикой, каббалой и подобной ерундой, являются идеальной публикой для наших поисков. По большому счету, господин Веймарский был прав: многое из того, что мы находим, кажется нам неважным. Потому что мы не знаем некоторых нюансов, которые в тринадцатом веке были совершенно очевидными. Как минимум, среди мистиков. А вы должны признать, что в этой пещере есть что-то мистическое.

— Да уж, это очевидно.

— Значит, вы оба не удовлетворены объяснением того, что роза является гербом Лютера? — уточнила Штефани.

— Слабая связь между ними, может быть, и существует, — ответил Питер. — Но Лютер родился намного позже, спустя двести или триста лет после того, как пещера была расписана. Я не отрицаю того, что герб Лютера берет свое начало именно в нашей пещере. Правда, я совершенно не понимаю, как это может помочь нам в дальнейших поисках. Пещеру он наверняка не создавал, да и роковые архивы Лютера мы там вряд ли найдем…

— Разве что, — перебила его Штефани, — он выяснил, как можно пройти через этот проход.

Исследователи с удивлением посмотрели на нее, а она, как ни в чем не бываю, продолжала:

— Разве не вы сказали, что Лютер якобы сделал какие-то очень важные открытия? Может быть, одним из них был этот самый проход и то, как можно пройти через него? Тогда вполне логичным с его стороны было бы оставить свои записи за проходом, в надежном месте.

— Штефани права, — признал Патрик, — архивы Лютера запросто могут оказаться здесь. Если, конечно, они вообще существуют.

— Как бы то ни было, это все равно не объяснит нам тайны прохода, — возразил Питер. — Может быть, он и воспользовался им. Но даже если его сомнительные наброски действительно лежат там, нам они никак не помогут. Мы снова вернулись туда, откуда начали. И тайну прохода нам, видимо, придется разгадывать самим.

— Тогда давайте отправимся сегодня в Канн, чтобы расспросить кое-кого о розе, — сказал Питер. — Я предлагаю взять заодно и рисунок большого символа.

— Имеете в виду концентрические круги? — уточнила Штефани. — Честно говоря, мне это кажется простым украшением. Как рисунок лабиринта или что-то в этом роде.

— Действительно, — подумал вслух Питер, — классические лабиринты строились по тому же принципу. С той лишь разницей, что кольца прерываются посередине и образуют прямую полосу, ведущую в центр. В классических же лабиринтах есть только один путь, проходящий через разные препятствия и заканчивающийся в центре. А этот рисунок несколько иной.

— С каких это пор в лабиринте только одни путь? — спросил Патрик. — Так же не заблудишься.

— Нет, то, о чем вы говорите, не совсем лабиринт, — пояснил Питер. — А настоящий лабиринт — это более ранний знак. Это концентрическое образование, символизирующее духовный путь извне вовнутрь. И если более внимательно посмотреть на этот рисунок, то мы увидим как раз лабиринт. Это скорее даже три оболочки, лежащие друг в друге.

— Немножко смахивает на антенну, от которой исходят волны, нет?

— Мне бы вашу фантазию, Патрик, — улыбнулся Питер. — Но вы правы, этот рисунок больше похож на схему. Круги, спирали и лабиринты — архаические символы, и в студенческие годы я много повидал их и даже пытался истолковывать. Но этот знак не похож ни на что из того, что я знаю. Думаю, нам не помешает показать его паре-тройке людей. Вдруг, кто-то из них узнает его, и тогда мы сможем получить хоть какую-то зацепку для выяснения его происхождения.

— Значит, вы согласны прокатиться в Канн? — сделал заключение Патрик.

— Да, давайте заглянем на симпозиум мистиков. И будем надеяться, что все действительно будут придерживаться «строгого закона» и не станут заниматься миссионерской деятельностью.

8 мая, офис мэра, Сен-Пьер-дю-Буа.

Толстые пальцы Дидье Фавеля еле заметно дрожали, пока он наливал себе коньяк. Он пододвинул сервировочный столик поближе к рабочему столу и погрузился в кресло. Одним глотком он почти осушил бокал, потом отклонился на спинку и приготовился к встрече.

Она оказалась короткой, но неожиданной и очень неприятной. Незадолго до этого он разговаривал с Фернандом Левазье, прежде чем тот уехал в отель к исследователям. После этого он взял свежую газету и отправился было к своему письменному столу, но тут к зданию подкатил черный «Мерседес»…

Из автомобиля вышли водитель и телохранитель, оба серьезные, широкоплечие и одетые в дорогие костюмы. Охранник открыл заднюю дверь, оттуда вышел господин в пиджаке свободного покроя и в модных очках. Уверенной походкой он направился к главному входу, а двое мужчин последовали за ним. По тому, как один из сопровождающих поправил ремень, Дидье Фавель понял, что они были вооружены.

Он даже не успел присесть, как в кабинет вошла секретарша.

— Господин мэр, к вам посетители, — успела произнести она, прежде чем телохранитель мужчины из «Мерседеса» отодвинул ее в сторону.

Вблизи посетитель производил впечатление хитрого и образованного человека. Его телохранители заняли позицию у входной двери, а он подошел к письменному столу.

— Доброе утро, месье Фавель.

— Доброе утро, месье…? — он намеренно оставил предложение незаконченным, но посетитель никак на это не отреагировал.

— Я из Парижа, — он протянул мэру визитную карточку. — Вам это знакомо?

Еще бы! Да и как ему было не знать? Он надеялся, что больше никогда не увидит этого, что его забудут. Да что говорить, он и сам почти забыл. Но прошлое вернулось. Неумолимо и, вероятнее всего, очень болезненно.

— Да, знакомо.

— Отлично. Тогда я буду краток. Некоторые очень влиятельные господа из Парижа крайне недовольны кое-какими исследованиями, которые развернули в вашем районе небезызвестные личности.

— Что вы имеете в виду?

Пару секунд он действительно не понимал, о чем идет речь.

— Француз и англичанин. До сих пор они молчали об исследованиях, которые проводят. Но сейчас они привлекают к себе внимание лишних людей. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да. Это значит, как бы…

— Позаботьтесь о том, чтобы они прекратили свои исследования или чем они там занимаются.