— Только начальник полиции Боготы, а он, безусловно, свидетель далеко не безупречный. Если бы он выступил свидетелем в суде, вы никогда не могли быть уверены, чью сторону он займет.
— Так почему вы уверены, что тут замешано ЦРУ?
— Я видел винтовку, из которой, похоже, был убит Гусман. У меня даже есть гильза от пули, которая его убила. Более того, я почти убежден, что знаю, кто именно смастерил эту винтовку. Он — лучший мастер своего дела, и он работает по контракту с несколькими НСП.
— НСП?
— НСП — это значит «неофициальный сотрудник прикрытия». Так что, если что-нибудь пойдет не так, как надо, ЦРУ сможет сказать, что оно ничего не знает об их деятельности.
— Значит, убийца служит в ЦРУ? — спросил Ллойд.
— Вроде бы так. Если не окажется, что это тот, кого Декстер несколько дней назад отправила на пенсию.
— Значит, этого человека нам нужно включить в свою платежную ведомость.
Последовало долгое молчание, а затем Джексон сказал:
— Может быть, так делаются дела в Белом доме, мистер Ллойд, но этот человек не предаст своего бывшего работодателя ни за какие шиши. И угрожать ему тоже без толку: даже если вы приставите ему к виску пистолет, он под нажимом не скажет вам, который час.
— Почему вы так уверены?
— Он был моим подчиненным во Вьетнаме, и даже вьетконговцы не могли ничего из него вытянуть. Если хотите знать, он спас мне жизнь. Во всяком случае, Декстер наверняка убедила его, что она получила приказ из Белого дома.
— Мы можем сказать ему, что она лжет.
— Мы только поставим под угрозу его жизнь. Нет, мне нужно доказать причастность Декстер без того, чтобы он понял, чего мы добиваемся. А это будет нелегко.
— Ну, и как вы собираетесь это сделать?
— Отправившись на вечеринку по случаю его ухода на пенсию.
— Вы шутите?
— Нет, потому что там будет кое-кто, кто любит его даже больше, чем свою страну. И она, возможно, будет не прочь поговорить со мной. Я вам позвоню.
Джексон повесил трубку.
Когда Ник Гутенбург, заместитель директора ЦРУ, вошел в гостиную дома Фицджералдов, первым, кого он увидел, был Крис Джексон, беседовавший с Джоан Беннет. Не рассказывает ли он ей, на кого он работал в Боготе? Гутенбург был бы рад подслушать их разговор, но прежде всего он должен был поздороваться с хозяином и хозяйкой.
— Я проработаю в компании еще девять месяцев, чтобы заработать полную пенсию, — говорила Джоан. — После этого я надеюсь поступить на работу в ту же фирму, где будет работать Коннор.
— Я только что об этом услышал, — ответил Джексон. — Это замечательно. Как мне говорила Мэгги, на этой работе ему не придется много колесить по свету.
— Да, но пока его назначение официально не подтверждено, — сказала Джоан. — А вы знаете, Коннор всегда боится сглазить. Но, поскольку председатель правления фирмы «Вашингтон Провидент» пригласил его на завтра к себе на ужин, я думаю, мы можем предположить, что его на эту работу действительно возьмут. Если, конечно, мистер Томпсон не хочет просто сыграть с ним партию в бридж.
— Рад вас видеть, Ник, — Коннор предложил заместителю директора бокал минеральной воды; ему не нужно было напоминать, что Гутенбург в рот не берет спиртного.
— Ничто не смогло бы помешать мне прийти к вам сегодня, Коннор, — ответил Гутенбург.
Повернувшись к своей жене, Коннор сказал:
— Мэгги, познакомься с моим коллегой Ником Гутенбургом. Он работает в…
Гутенбург быстро вставил:
— Я занимаюсь возмещением убытков. Нам в «Мэрилендской страховой компании» будет очень не хватать вашего мужа, миссис Фицджералд.
— Ну, я уверена, ваши пути вновь пересекутся, — улыбнулась Мэгги. — Ведь теперь Коннор будет работать в другой фирме, но в той же сфере деятельности.
— Пока это еще не подтверждено, — сказал Коннор. — Но как только выяснится, вы, Ник, первым узнаете об этом.
Гутенбург посмотрел на Джексона, и когда тот отошел от Джоан Беннет, Гутенбург подошел к ней:
— Я был рад узнать, что вы остаетесь работать в нашей компании, Джоан. Я думал, что вы от нас уйдете, чтобы работать вместе с Коннором.
— Нет, я остаюсь, — ответила Джоан, не зная, что именно известно Гутенбургу.
— Я просто подумал, что раз Коннор будет работать в той же области…
«Ты хочешь что-то выудить из меня», — подумала Джоан, а вслух произнесла:
— Я этого не знаю.
— С кем это беседует Крис Джексон? — спросил Гутенбург.
Джоан посмотрела на другой конец комнаты. Она хотела бы ответить, что не знает, но понимала, что Гутенбург ей не поверит.
— Это отец Грэм, духовник Фицджералдов из Чикаго, и Тара, дочь Коннора.
— А чем занимается девушка? — спросил Гутенбург.
— Будет защищать докторскую диссертацию в Стэнфорде.
Гутенбург понял, что ему не удастся вытянуть из Джоан какие-нибудь сведения. Ведь она была секретаршей Коннора двадцать лет, так что она, конечно, ему предана — хотя в ее досье не было ничего, что указывало бы, что у нее были с шефом какие-либо другие отношения, кроме чисто служебных. И, глядя на мисс Беннет, Гутенбург заподозрил, что она, возможно, — последняя сорокапятилетняя девственница в Вашингтоне. Когда Тара отошла к столу, где стояли напитки, чтобы наполнить свой бокал, Гутенбург, не сказав Джоан больше ни слова, приблизился к дочери Фицджералдов.
— Меня зовут Ник Гутенбург, — он улыбнулся Таре, протягивая руку. — Я коллега вашего отца.
— Меня зовут Тара, — дружелюбно улыбнулась и она. — А вы работаете в центре города?
— Нет, мое рабочее место — в пригороде, — сказал Гутенбург. — А вы все еще пишете диссертацию на Западном берегу?
— Да, — ответила Тара, немного удивленная. — А вы в каком отделении работаете?
— Я ведаю возмещением убытков. Это довольно скучное дело по сравнению с тем, чем занимается ваш отец, но кто-то должен сидеть дома и заниматься канцелярской работой, — сказал он со смешком. — Кстати, я был рад услышать, что ваш отец нашел новое место.
— Да, мама была очень довольна, что столь престижная фирма так быстро взяла его на работу. Хотя пока еще это официально не подтверждено.
— Он будет работать в Вашингтоне? — спросил Гутенбург, отпив минеральной воды.
— Да, это в нескольких кварталах от его прежней работы…
Тара замолчала, услышав громкий стук. Она повернулась и увидела, что Крис Джексон стучит по столу, чтобы обратить на себя внимание.
— Извините, — прошептала Тара. — Мне пора выполнять свои официальные обязанности нынешним вечером.