База 211 - читать онлайн книгу. Автор: Нина Башкирова, Алла Дымовская cтр.№ 50

Словом, увозил он с собой свою казарменную подругу, четверых строителей-ремонтников – их Бохман с легкой душой отпустил, ни к чему теперь, – да еще двух механиков базы и водителя-танкиста, вольнонаемных и ни за что не обязанных. Про себя, однако, подумал: крысы бестолковые. Бегут, а куда? Сгноят их на Восточном фронте, теперь, наверное, в рейхе каждый человек на счету. Прав, наверное, Тенсфельд, лучше уж красиво во льдах, в черное небо глядючи. Ему-то, Вернеру, что? Он потомственный служака, и море совсем другое дело, даже если сквозь стальные стены его не видишь совсем. Но оно-то, море, все равно рядом, открыл кингстоны – и с честью на дно. Красивей могилы все равно не сыскать.

Прощание скоро закончилось, экипаж его стоял тоскливый. Гиблое место, но человек и не к такому привыкает. А морские его волки к разным приключениям всегда готовы. Только база эта – отдельная история. Она сама по себе будто чудо, и быть на ней чудно. Чего здесь увидели, нигде и никогда больше увидеть им не придется, а внукам рассказать, если до тех времен доживут, так разве поверят? Сказка, страшная и красивая, несбыточная более в другом месте, для них заканчивалась. Начинался сложный боевой поход домой. Это обычно считается так, будто домой идти веселей, хотя зачастую и правда, но не всегда. Иногда возвращение – как потеря чего-то невероятно важного, что с собой не унесешь, но из сердца не выкинешь, и от этого больно. Хорошо еще, что редко так бывает. Почти и никогда.

Впереди были долгие маневры в пещере, ювелирная работа, помощник его Мельман уже заранее взмок от одних мыслей, что им предстоит. Теперь промер дна показал изменившийся после взрыва фарватер. Несколько глыб легли в неподходящем месте, обойти будет заковыристо, а в гроте и так не развернуться. Мельман хотел те глыбы раскромсать, саданув по ним легкой торпедой. Но вездесущий англичанин его обозвал последним дураком и запретил, а ведь права не имел. Нельзя ничего взрывать в пещере, пусть вспомнят, что однажды было да чем закончилось. Хотя Вернер бы и так не позволил. Вдруг откатной волной повредило бы лодку, и без того на живую нитку чиненную. Субмарина, бедная, ползла малым ходом, виляя, как ослепший краб. Слабый поворот в едва заметное касание, счастье, что рулевые его живы-здоровы, иначе совсем беда. Рулевые у него – еще поискать надо таких молодцов. Капитан им ничего сверх нужного сейчас не говорил, знал – нет хуже на свете, чем слово под руку. Но, как ни старались, что-то такое они задели. Заскрежетало неудобоваримо, однако разбираться было недосуг. Уже когда вышли в пролив, стало ясно, цапанули за скалы винтом. Не слишком большая беда, Вернер не счел нужным даже сообщать, помахал на прощание оставшимся на берегу поселенцам с мостика. Теперь всю дорогу, почитай, заносить будет, надо держать и корректировать курс, и легкий дифферент на бок выйдет, хорошо, если на целый, не латаный. Но главное, идет лодка, не тонет. Как-нибудь и дойдет.

На берегу залива, неподалеку от катерного сарая, собралась вся база 211. Точнее, то, что от нее осталось. Негусто, но и не пусто. Лео думал, выйдет куда хуже. И надеяться не смел. Не любили его здесь, никто, кроме его зверят. И сам он отчасти зверь, сродни им, разве что превращаться ни в кого не умеет. Да и за что его любить было, и не нужно, чтобы любили. Далеко на этом чувстве не уедешь. Но что-то удержало ведь? Пусть не он, Лео Ховен, но удержало? А сам, зачем сам-то остался? Еще и сейчас не поздно, лодка вот она, только-только выходит из залива, можно вернуть. И с ней вернуться всем. Если он прикажет, так и будет, пока он еще власть. Только никуда с базы он не поедет. Назло, а не поедет. Лучше уж сдохнуть. Что-то рушилось в нем, мало-помалу осыпались камни с великой башни его гордыни. И не в поражении нации и славы ее где-то на азиатской дикой земле было дело. Одну битву проиграем, другую выиграем. Встали после Версальского мира, поднимемся и теперь. Пока все же немцы в России, а не русские в Германии. От Волги, скажем, до Кенигсберга еще ого-го как далеко! Хотя и Кенигсберг эти темные славяне брали, и страшно сказать, однажды и Берлин. Только как же это? Сверхсекретное, сверхважное задание, специальный отдел «Аненэрбе» и рейхсфюрер – и вдруг забыли. Как же забыли, а золото, что похоронено в пещере? За золотом, наверное, придут обязательно, утешал сам себя Лео. Но уже знал, что не придут. Кому оно нужно теперь. Бред, в самом деле, о чем он вообще думал? Тайное убежище для фюрера и присных его. Уж если возьми и случись непоправимое, вся Европа встанет с ног на голову, про базу 211 забудут, как называется. Да и что Адольфу здесь делать? Альбатросов стрелять из-за ракетного частокола? Для фюрера без власти остаться – так легче жизни самой лишиться. Будет торговаться до последнего часа, а база эта – рядовая игрушка его неуемного величия. И он, Лео, тоже возгордился, и куда его честолюбие завело? Нет, не уедет он отсюда. Пусть все отныне пропадает в ледяном аду. Смысл его существования – стоять, на чем стоял, и так до конца, вера его никуда не ушла – в мистическое свое предназначение, в избранную миссию отважного Зигфрида, – и тем, кто остался, он тоже упасть не позволит, будут стоять рядом, пока не подохнут на посту. К тому же Сэм Керши, чертов лейтенант и коробочка с секретом, перед ним скиснуть совсем будет стыдно, невмоготу. Хорошо, что англичанин остался, это придаст Лео лишних сил, чтобы держаться до последнего, если сам не знаешь, зачем. Ужасно страшно, ничего страшнее нет, ни для какого человека, хуже смерти это, когда тебе говорят – жизнь твоя не имеет смысла. Значит, Лео этот смысл теперь придумает сам. И заставит всех поверить в него.

На базе, прямо в блоке у поварихи Гуди, собрал он общее совещание. Просторно теперь было за длинными столами, один так и совсем лишний, но ничего, дерево может сгодиться для хозяйственных нужд. Совещание – это только так назвал, чтобы глядели веселей. А на самом деле действовать Лео намеревался исключительно в приказном порядке. Именно сейчас как нельзя более необходимо ему утвердить неограниченное единоначалие, иначе беспримерно пропадут.

– Итак, – начал он свою речь, нарочно и сел не со всеми, а несколько в отдалении, чтобы каждый на него озирался и прислушивался в надежде не пропустить ни слова. – С сего дня на базе вводится строгий режим экономии. Электричество в бараках до поры отключить, ничего, перебьемся, пока светло. Всем, кроме охраны, переселиться во второй блок, он самый компактный, а значит, и протопить легче. Тесновато будет, но придется перетерпеть. Я занимаю лабораторию под свою канцелярию, Бруно переезжает туда же, радиомачту мы размонтируем и перенесем, с нами остается Лис для охраны арсенала. Фройляйн Паули и Марвитц – на складе, Волк по-прежнему на станции. Последнюю следует законсервировать, в блоках пусть механики установят самодельные печки, Медведь даст им за образец свою. Придется топить каждому автономно, Волк теперь главный на выдаче топлива. Керосин пойдет в пользу столовой, всем прочим – обходиться мазутом. Нормы – самые жесткие и только на внерабочее время. Исключение – для пищеблока, но там печь не ради забавы. Кстати, нормы питания сокращаются тоже. Ваша задача, Линде, не допустить цинги, а брюхо набивать для удовольствия больше не выйдет. Теперь о запасах спирта. Тоже придется сдать.

– Как же так, – запротестовал было Эрнст, – для медицинских нужд…

– Для медицинских нужд получать будете непосредственно у меня. Лазарет перебазируется в лабораторный блок, выделю вам угол, так и быть. И вообще – алкоголь отныне лишь по особым случаям или в виде поощрения. Тем, кто работает в неотапливаемых ангарах или в заливе. На мотосанях, однако, не слишком разъезжайте, лыжи и снегоступы – с этого дня главное средство передвижения. Если только с собой груз свыше десяти килограммов на человека, тогда…