Благородный топор. Петербургская мистерия - читать онлайн книгу. Автор: Р. Н. Моррис cтр.№ 12

— Да, но было бы наверняка удобнее, если б следственное управление позволяло проводить экспертизу где-нибудь в больнице или анатомическом театре, где инвентарь, подобный моему, наверняка есть в распоряжении, — с улыбкой, но твердо сказал доктор.

— Вам-то удобнее, сомнения нет, — холодно кивнул Липутин. — Но о вашем удобстве, знаете ли, вопроса не стоит.

— Я непременно учту ваше предложение на будущее. — Порфирий Петрович учтиво поклонился доктору.

— В том нет нужды-с, — бесцеремонно перебил Липутин. — И я не вижу логики в аргументе, что лишь оттого, что, дескать, доктор озаботился принести свои инструменты, мы должны позволять ему пускать их в ход. Это бесполезное занятие, пусть он хоть в лепешку разобьется, пытаясь услужить.

— Я б хотел привлечь ваше внимание вот к какой детали, — полуприкрыв глаза, перевел неожиданно разговор Порфирий Петрович. — На стволе березы, с которой сняли этого служивого, была одна вертикальная зарубка…

— Да, и я обратил внимание, — кивнул Салытов.

— …по размеру сопоставимая с лезвием топора.

— Ну и? — бросил Липутин.

— Кто бы мог ее оставить?

— Какая разница, кто? При чем вообще здесь это?

— Зарубка находилась несколько выше того места, где была повязана веревка.

— Что вы нас все той зарубкой донимаете, Порфирий Петрович? Я слышать не желаю об этой вашей зарубке!

— Самоубийца до нее дотянуться бы не смог, ну а уж карлик и подавно.

— Топор могли метнуть, — предположил наугад Липутин. — А он возьми да и выпади, — добавил он уже с меньшей уверенностью.

— Топор? Какой именно? Тот, которым убит был карлик? Но на зарубке нет следов крови. Да и по лезвию не видно, чтобы им недавно делали надрез: в таком случае с лезвия частично стерлась бы кровь, хотя бы с краешка. Если, конечно, зарубка не была сделана до того, как карлик был убит. Но мы уже установили, что карлика не могли убить на том месте, где обнаружены были тела. Так что возникает подозрение, что зарубка на стволе могла быть сделана другим топором. Или топор был тот же, но удар по голове последовал позже.

— Я еще раз повторяю: при чем здесь вообще зарубка на дереве? Это может быть совпадение. Вы об этом не думали?

— Разумеется, думал. Однако странное какое-то совпадение. Ни на одном из деревьев в окрестности я ничего подобного не заметил. Так что можно хотя бы предположить, что зарубка действительно имеет некое отношение к делу.

— Никаких таких «возможностей» я рассматривать не желаю! Порфирий Петрович, вы, право, испытываете мое терпение. У меня и без того голова последнее время кругом, протаскивать все эти дела через суды. А тут еще вы разыгрываете защитника этого негодяя, даром что покойника.

— Тем не менее, отношение к делу есть, поскольку сам собой напрашивается вопрос о присутствии некоей третьей стороны, — не уступал Порфирий Петрович.

— Да зарубку ту можно было в любое время сделать!

— Она совсем свежая. И даже если не соотносится с делом, все равно остается вопрос: кто мог сделать ее и с какой целью?

— Если зарубка та не связана с делом, мне на нее абсолютно, черт побери, наплевать.

— Смысл в ней есть только в том случае, если она как-то сопряжена с делом.

— Но как? Каким образом, в каком смысле?

— Пока не знаю, — признался Порфирий Петрович. — Но выясню непременно.

— Каких ответов вы ожидаете от медэкспертизы? — подал голос Первоедов.

Липутин лишь шумно вздохнул: дескать, ваша взяла.

— Меня более всего интересует, какова причина смерти в каждом из случаев, — сказал Порфирий Петрович.

— Чушь собачья, — проворчал прокурор.

Доктор, коротко кивнув, снял пальто и вручил его статскому советнику. Тот, машинально приняв это тряпье на руки, тут же с негодованием бросил его на пол. Первоедов тем временем, отвернувшись, уже извлекал из сундучка резиновый фартук.

— У одного трупа петля на шее! У другого пролом в черепе, с лезвие шириной! — негодующе крикнул Липутин.

Первоедов, успев вооружиться скальпелем, вновь лаконично кивнул.

— Ну что, начнем с этого, — сказал он, при этом словно указывая острием на прокурора. И хотя стоял Первоедов возле одного из трупов, все как один почувствовали, что фраза адресована Липутину.

* * *

— Взгляните-ка на его глаза, — подал голос Первоедов.

— А что такое? — живо отреагировал Порфирий Петрович.

— В них нет крови. В случаях удушения типичная картина совершенно обратная.

Веревка въелась в мягкие ткани шеи. Доктор Первоедов аккуратно, чтобы не задеть кожу, отделил ее скальпелем и подцепил длинными щипчиками.

— Ага, вот это любопытно, — ни к кому не обращаясь, протянул он. — Ох как любопытно-о.

Рукой в перчатке он поднял повешенному бороду, чтобы все видели.

Присутствующие сомкнулись над трупом, едва не касаясь друг друга головами. Взглядам открылась глубокая борозда, оставленная на шее веревкой. Все с ожиданием посмотрели на доктора.

— Минутку. Сделаем так, чтоб было заметней. — Первоедов достал из сундучка бритву и подбрил самоубийце в одном месте бороду.

— Я по-прежнему ничего не вижу, — нетерпеливо сказал прокурор.

— Тут вот в чем дело, ваше превосходительство, — попытался объяснить Порфирий Петрович. — Мне кажется… — Он перевел вопросительный взгляд на доктора.

— Будьте так добры, не изъясняйтесь загадками, — потерял терпение Липутин.

— Кровоподтека нет, — определил Салытов. Доктор Первоедов энергично кивнул.

— Молодец, Илья Петрович! — одобрил его догадливость Порфирий Петрович. Похвала коллеги поручику вначале польстила, но затем уязвила еще сильней.

— Что означает! — сердито подытожил Липутин.

— Что предполагает, — поправил Порфирий Петрович, — что на березу было вздернуто уже мертвое тело.

— У живого организма кровоподтек вызывается притоком крови к пораженному участку эпидермиса. На трупе возникают характерные пятна сродни синякам, так сказать post mortem. Здесь же впечатление такое, будто тело все это время не висело, а лежало на земле. — Параллельно объяснению доктор Первоедов большими ножницами разрезал на трупе одежду — рукава, штанины, весь перед. — В общем, справедливо будет заметить, что на мертвом теле синяков не возникает.

Между тем нагой труп уже лежал на груде лохмотьев. От присутствующих не укрылся лиловатый обод, идущий вкруг объемистого живота.

— А вот здесь, наоборот, кровоподтек есть, — задумчиво произнес Первоедов, на минуту прерываясь черкнуть что-то у себя в тетрадке.