Вторая смена - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Романовская cтр.№ 13

У глаз вдруг морщины. Во рту вдруг пластмасса.

Из кофточки вширь выпирают бока.

Футбол не досмотрен, бульон не доварен.

От старой косухи воняет котом.

«Ты помнишь, как Клюква лабал на гитаре?»

«Кто? Клюква? Так он же разбился потом».

Пятнадцать лет вместе: «Какая там свадьба,

Стеклянная?» «По хрен, давай побыстрей».

Вы мчитесь ползком по окопу кровати,

Пока ваш наследник тусит во дворе.

Выходите вместе. Хотели на рынок.

Но вот забрели. Так, минутный порыв.

Подъездный навес прочно занят другими.

Они вас, увы, называют на «вы».

Они не боятся ни Бога, ни черта,

Ни жизни, ни завуча. Бреют усы.

Сын Машки Твардовской – для них просто Твердый,

А Серый-с-гитарой – ваш собственный сын.

«Вам место на кухне». Молчит, но все слышно.

Их юность спасает надежной броней

От страха быть старым, ненужным и лишним.

Ну что ему скажешь? «Сережа, домой».

21.09.10

– Женя, а сколько мне лет должно исполниться, чтобы имя на другое поменять?

– Где-то восемьдесят. Если естественным путем.

– А если я ждать не хочу?

– Э-э-э… – Вот тебе и раз. Анечка умереть раньше времени решила? – У тебя там все нормально? Тебе кто-то что-то сказал?

– Ты.

Обычно, когда Анька мне из своего лицея звонит, там такой гвалт, что не только голоса, но и эмоции через мобильник выплескиваются. А сейчас тишина. Стерильная, как в Марфином районе.

– Тебе еще рано про такое думать! Когда станешь старенькой, то…

– Почему рано? Мне мое имя надоело, хочу быть Алисой! Ты мне поможешь?

– Ты где вообще?

– В туалете. Я отпросилась с урока, чтобы никто не мешал говорить. Вот, слышишь? – И Анютка вполне аргументированно спускает воду в унитазе. – Я хочу быть Алисой!

– Вырастешь, будешь Алисой, какие твои годы!

– Мне до четырнадцати еще шесть лет ждать. Ну смени! Ты же мне папу в документы вписала?

Я, как овца последняя, решила, что ребенок про выбор имени после обновления спрашивает, а она хочет, чтобы я в свидетельство о рождении правку внесла. Мы Анютке документы слегка меняли. В качестве матери там Марфа стоит, я исправлять не стала, а вот Артемчика официальным Анькиным папой заделала, благо в бумаге прочерк.

– Анют, давай мы с тобой дома все обсудим? Иди на урок, ладно?

– Ну тебе что, жалко, да?

– Мне… Ань, ты на уроках учиться должна, между прочим!

– А я пятерку уже получила, а потом тебе звонить пошла! Жень, а ты с той тетенькой, у которой мамина фотография есть, уже встретилась?

– С ке… А, с этой знакомой? Сегодня встречусь, обязательно!

– Ну ладно! Ты обещала!

Телефон отключается и снова оживает. Ну что там у нас теперь? Может, Анютка еще что-нибудь поменять решила? Свою фамилию на Артемкину, к примеру? Знаешь, деточка, а давай ты сразу Артемидой назовешься? Так сказать, для полного комплекта…

– Ань, ты чего еще хочешь?

– Это не Аня, это Лена. У меня тут Клаксон орет, ничего не слышно! Ни-че-го!

Клаксон – это Ленкин крылатик. Породистый. Впрочем, Ленка над своим кошачьим безобразием трепещет, потому что это Доркин подарок. Дора Ленуське этого котенка на омоложение подарила, а сама погибла через несколько дней.

– Брысь! – ору я в мембрану, чтобы до Ленкиного кошака, наконец, дошло. – Клаксон, зараза такая! Приеду – все перья из тебя повыдергиваю!

Вот говорила я девчонкам, надо было эту хрень крылатую Навуходоносором назвать, раз уж там по родословной кликуха на «Н» требовалась. Так уперлись, написали, что он у нас «Нью Рашн». Теперь Ленка от него и огребает.

– Брысь! – Подействовало-таки: вместо мява в трубку слышно человеческий голос. Шипящий, осуждающий.

– Дуся, – укоризненно выдыхает Ленка. – Он же знает, что я нервничаю.

– Ну молодец, Клаксон, молодец… На пару истерить куда веселее, правда? Я вообще не понимаю, зачем ты крылатку завела. Взяла бы мирскую кошку, они хоть в ухо не каркают.

Ленка обиженно молчит, а потом откликается слегка дрожащим голосом:

– Мирские тоже каркать умеют, только их слышно плохо. А крылатка не разобьется никогда, даже если в окно… С большой высоты.

У Лены осенью кошка погибла. Самая обыкновенная, серая, старая уже. Выпала из форточки. Ленка ее похоронила и в тот же день линять начала.

– Прости, пожалуйста!

– Ничего. Мне сегодня извещение пришло! Ты знаешь, его крылатка принесла. Такая седая, старенькая совсем, а летает хорошо.

– В Конторе крылатки вообще по полвека служат… – виновато говорю я.

– Она на Клаксошку рявкнула, он даже занавеску драть перестал.

– Угу… – Я слышу, как рядом с Ленкой подвывает ее несчастный Клаксон. Крылатки эмоции считывают лучше, чем мы сами. – Сегодня суд, да?

– Сегодня. В полвосьмого вечера, Дусь.

– Если ночью из Москвы вышлют, мы тебя с Темкой на вокзал закинем, – сразу решаю я. – У тебя чемодан нормальный есть? Пакуй манатки и ни о чем не думай!

Возле Марфиного подъезда опять кто-то хозяйничал! Подлатал аккумулятор у антикварной «волжанки» да расклинил замок на входной двери. Пустячок, а тревожно. А я в упор не помню, похоже это на почерк недавнего визитера или нет. Вроде у кого-то из камрадов такой стиль борьбы с мелким злом…

Лифт поднимается на последний этаж, а я так и не придумала, что сейчас буду изображать. Кстати, лифт до сих пор чистый: Марфа два месяца назад перестала быть ведьмой, а в подъезде у нее прилично. Никаких матерных ругательств на стенках, одни сердечки и признания. Пусть глупенькие, фанатские, а все равно любовь в доме.

Марфа открывает дверь, не спрашивая, «кто там». А я начинаю ощупывать сумочку – в поисках шоколада для Анютки. Сразу не сообразила, что девочка теперь у меня живет.

– Привет, – улыбается Марфа.

У нее и лицо привычное, и глаза, и тембр голоса. А жесты, походка – свеженькие. Как у хорошей актрисы, которая вошла в новую роль по самые уши. Я, когда актрисой была, так в образ бандерши вживалась. И в Бабу-ягу из новогодней сказки. Специально разных бабулек присматривала – в транспорте, в парке, в какой-нибудь очереди за апельсинами, смотрела пластику. Тогда вообще очень удобно было персонажей в очередях искать.

– Какими судьбами? – Марфа выдает шлепанцы, чмокает в щеку и недоумевает – потому что знает меня много лет, а имя почему-то выскочило из головы. Интересно, за кого она меня сейчас приняла?