Прекрасная Катрин - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 51

Он выглядел юным и беззащитным и в своей неподвижности походил на каменную статую, вырезанную в могильной плите. Катрин, чей взор туманился слезами, словно вновь видела раненого рыцаря, лежавшего на фландрской дороге. Тогда он тоже был неподвижен, но тело его не утеряло силы и мощи. Сраженный рыцарь был полон жизни, и чувствовалось, что едва он придет в себя, как сразу бросится в битву. Теперь Арно спал, казалось, вечным сном. Катрин, изнемогая от бессилия помочь ему, отдала бы все оставшиеся годы жизни, лишь бы он открыл глаза и улыбнулся ей.

Она очнулась от своих горьких размышлений только при появлении в комнате совершенно нового персонажа. До этой минуты она не замечала никого и ничего, видя только Арно, от которого не могла оторвать тоскующего взора. Где-то далеко была Сара, сидевшая возле кровати, и откуда-то доносилось шумное дыхание Сентрайля. Однако вошедший в комнату человек мог бы привлечь и самое рассеянное внимание. Он был высокого роста, очень худой и слегка сутулый; на узком желтом лице выделялись пунцовые толстые губы, длинный орлиный нос и глубоко посаженные пронзительные глаза под угольно-черными бровями. Длинные волосы, заплетенные в какие-то странные косички, падали на его худые плечи, соединяясь с бородой цвета воронова крыла. На нем был поношенный широкий плащ черного цвета, на котором ярко выделялся зловещий желтый ромб. Катрин ошеломленно уставилась на эту нашивку, а вновь пришедший, проследив за направлением ее взгляда, издал короткий сухой смешок.

– Вас страшат сыны Израиля, мадам? Клянусь, что не убивал ни одного христианского младенца и не пил его кровь, если, конечно, вас пугает именно это…

Катрин не успела ничего ответить, потому что за спиной еврея раздался спокойный голос Жака Кера.

– Нет лучшего врача в нашем городе, чем Рабби Моше бен Иегуда. Он закончил университет в Монпелье. Надеюсь, он сумеет помочь моему гостю. Что до меня, то я неоднократно обращался к нему, зная его ученость и мудрость.

– Неужели нельзя было позвать врача-христианина? – сделав недовольную гримасу, спросил Сентрайль. – Я слышал, что мэтр Обер…

– Мэтр Обер всего лишь самодовольный осел, который довершит то, что не сумели сделать палачи Ла Тремуйля, – отозвался меховщик. – После арабов на втором месте в искусстве медицины находятся иудеи, последователи салернской школы. В Салерно, как вы знаете, работал знаменитый Тротула.

Пока Жак говорил, Моше бен Иегуда, слегка пожав плечами, подошел к постели больного и, сощурив глаза, стал изучать его.

– Он без сознания, – прошептала Катрин, – иногда открывает глаза, но ничего не видит. Бормочет что-то непонятное и…

– Я знаю, – прервал ее врач, – мэтр Кер уже все объяснил мне. Отойдите в сторону… Я должен его осмотреть.

Катрин нехотя подчинилась. Ее пугал этот высокий черный человек, склонившийся над Арно, и приход его казался ей дурным предзнаменованием. Он так походил на злого духа! Однако она вынуждена была признать, что врач он весьма искусный: его тонкие длинные пальцы быстро обежали все тело раненого, задержавшись на вздувшихся рубцах от плети, из которых некоторые гноились, а другие кровоточили. Глухим голосом он потребовал воды и вина, что было исполнено мгновенно. Сара и Маго, как и Катрин, смотрели ему в рот, ловя любое его распоряжение.

Он тщательно промыл пальцы в воде, прежде чем положить их на лицо Арно. Катрин видела, как он приподнял веки и долго рассматривал незрячие глаза больного, а затем слегка присвистнул.

– Это… это опасно? – робко спросила она.

– Не знаю, что вам сказать. Несколько раз я сталкивался со случаем слепоты вследствие тюремного заключения. Полагаю, виной тому недоброкачественная, чтобы не сказать отвратительная пища, которой потчуют пленников. Гиппократ называл эту болезнь Кератис.

– Вы хотите сказать, что он так и останется слепым? – вмешался Сентрайль, и в голосе его прозвучал такой ужас, что Катрин невольно протянула ему руку, чтобы успокоить.

Рабби Моше покачал головой:

– Этого никто не знает. У одних болезнь проходит, и даже довольно быстро, другие же теряют зрение на всю жизнь. Благодаря милости Всемогущего я знаю, какими средствами можно помочь излечению.

За разговором он продолжал делать свое дело. Все раны были тщательно обмыты вином, смазаны мазью из бараньего жира, толченого ладана и скипидарного масла, а затем перевязаны бинтами из тонкого полотна. На глаза больного Рабби Моше наложил компрессы из листьев белладонны и пальмового масла, приказав менять их каждый день.

– Давайте ему козье молоко с медом, – сказал он в качестве последнего напутствия. – Белье нужно менять как можно чаще. Если будут сильные боли, дайте ему несколько зерен мака. Я оставлю вам все, что нужно. И молитесь. Молитесь всемогущему Яхве, чтобы он сжалился над ним и над вами, ибо только ему подвластны и жизнь и смерть.

– Но вы же будете навещать его каждый день, не так ли? – спросила Катрин, которая проскользнула к изголовью Арно, едва врач закончил перевязку, и взяла его руку в свои.

На лице Рабби Моше появилась горькая улыбка, однако он ничего не ответил. Жак Кер с усилием произнес:

– К несчастью, второго визита не будет. Сегодня ночью Рабби Моше должен покинуть город… вместе со всеми своими единоверцами! Приказ короля не допускает исключений: на восходе солнца все евреи, под страхом смерти, должны уйти в изгнание. Я и без того задержал Рабби Моше, который уже собрался уходить из своего дома!

Эти слова были встречены мертвым молчанием. Катрин медленно встала, глядя попеременно то на врача, то на меховщика.

– Но… за что?

– Не за что, а почему! – язвительно возразил Сентрайль. – Ла Тремуйлю мало золота, которое он уже успел награбить. Он добился издания эдикта, изгоняющего евреев. Они должны уйти, но золото их остается. Им запрещено брать с собой вещи. Завтра сундуки Ла Тремуйля будут ломиться от золотых монет! И полагаю, что когда он истратит их, то набросится еще на кого-нибудь: например, на ломбардцев.

Эта новость, хотя и не затрагивала саму Катрин, оказалась для нее последней каплей. Нервы ее наконец не выдержали. Сотрясаясь от рыданий, она рухнула к подножию кровати, выкрикивая какие-то бессвязные слова. У нее начались судороги, и Сара, бросившись к ней, тщетно пыталась приподнять ее. Уцепившись за ножку кровати, Катрин билась в истерике, со стоном повторяя одно и то же имя.

– Ла Тремуйль! Ла Тремуйль! Я не хочу… не хочу больше слышать о нем! Не хочу! Никогда… чтобы больше никогда! Он всех нас истребит, одного за другим! Остановите его! Сделайте хоть что-нибудь, только остановите его! Видите, как он строит нам рожи из темноты… Остановите же его!

Рабби Моше быстро поставил на пол свою сумку и опустился на колени перед молодой женщиной. Взяв в ладони ее голову и мягко поглаживая виски, он шептал что-то по-еврейски, успокаивая ее и отгоняя злого демона, с которым она в эту минуту вступила в схватку. Постепенно Катрин затихла в сильных гибких руках врача. Судороги прекратились, тело обмякло, дыхание стало ровнее. Наконец из глаз ее обильным потоком полились слезы.