«Гражданский» надел резиновые перчатки и опустил баллончик в пластиковый пакет, помеченный наклейкой «Вещественное доказательство». Потом сказал:
— Слышал о вашем прошлом «подвиге». Ведомству шерифа нужно менять стекло на патрульной машине. Похоже, вы прогрессируете в своем вандализме.
Маккрекен отослал коллегу прочь. Я осталась стоять с красным от возмущения лицом.
— Я этого не совершала. И не размалевывала стены в доме Брайана.
Взглянув в еще темное небо, детектив ненадолго задумался. Потом спросил:
— Скажите, у вашего брата было огнестрельное оружие?
Он заранее знал ответ.
— Служебный автоматический пистолет, — сказала я.
— Знаете, где оно хранится?
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Питер Вайоминг погиб не от огня. Его застрелили.
Детектив снова уставился себе под ноги.
— Мы разговаривали с женой преподобного Вайоминга. Она сообщила, что на вечер у мужа была назначена встреча с вашим братом. Пастор собирался выступить посредником в споре об опеке.
— Абсурд.
— Встреча должна была состояться в доме вашего брата в десять вечера.
— Она лжет.
Склонив голову набок, Маккрекен задумчиво, с какой-то странной озабоченностью взглянул на меня:
— Какие у вас соображения на этот счет? Относительно достоверности.
Я не сразу собралась с ответом, и детектив повторил вопрос:
— Для чего миссис Вайоминг лгать в этой ситуации?
— Затем, что Вайоминг не хотел ничего обсуждать. Он хотел похитить Люка. И Брайан ни в коем случае не впустил бы в свой дом этого человека.
— Тогда как объяснить его присутствие в доме?
— Вероятно, пастор проник туда самостоятельно, когда Брайана не было дома.
Детектив поскреб щетину на подбородке.
— Хорошо, посмотрим наш расклад. Примерно в десять вечера красный «мустанг» вашего брата видели стоящим на обочине шоссе. Через несколько минут он уже несся по улице, визжа покрышками.
— А кто его видел? — Я чуть не подпрыгнула.
Маккрекен развел руками, что означало обширную базу свидетельских показаний.
— Вам нужны доказательства? Пуля, убившая Вайоминга, была калибра девять миллиметров.
Он опять наклонил голову, как бы проверяя, слежу ли я за мыслью.
Мне стало не по себе. Стандартное личное оружие войск НАТО — пистолет «беретта» калибра девять миллиметров.
— Связать эти факты под силу даже копу, деревенщине из Чайна-Лейк.
— Вы ошибаетесь. С моим братом что-то случилось, неизвестно что. Нам нужно его найти.
— Об этом не беспокойтесь. Мы найдем, — ответил детектив.
Я врубила передачу так резко, как только смогла. Мозг, погруженный в пучину отрицания, отказывался работать нормально.
Это не могло быть правдой. Что до Маккрекена — детектив перевернул факты. Не расследование, а просто жуть какая-то. С визгом отъехав от полицейского участка Чайна-Лейк, я помчалась по бульвару, вне себя от услышанного прямого обвинения. Я ненавидела легковесность детектива и его провинциальную поверхностность, его слабохарактерность, благодаря которой Маккрекен немедленно принял самое простое решение, его нежелание усложнять себе жизнь, тупую обстоятельность его мышления и ту самую простоту, которой я сама была привержена.
Время встать против «Оставшихся».
Я должна отыскать Шенил Вайоминг, должна заставить ее отречься от сказанного. Никто не знает, как это сделать. Но я должна попытаться. Раз Маккрекен виделся с ней всего пару часов назад, Шенил находится где-то рядом.
Я обязана отыскать Люка и Брайана.
Вернувшись к дому, я нашла его жутким и безнадежно мрачным. Подобрав клочок мятой бумаги, на всякий случай написала записку:
Я в порядке. Позвони.
Записку я положила под камень на стоянке у дома.
Пришлось остановиться в ближайшей гостинице. Так себе местечко, с потертым малиновым ковром в холле и настенным табло, почему-то показывавшим время в Рио и Нью-Дели. Недоверчиво осмотрев ночную гостью, одну и без багажа, молодая дежурная с рыхловатым лицом позвала менеджера. Тот поинтересовался без всякого намека на приветливость:
— Чем могу?
— Нужна комната. В моем доме случился пожар.
Как ни странно, дежурная проводила меня до самой комнаты. У дверей я спросила:
— У вас есть прачечная?
Мне сообщили, что вещи сдают утром. Я пообещала заплатить двадцать долларов, если мои вещи загрузят в стиральную машину прямо сейчас. Дежурная немедленно унесла пропахшую дымом одежду, а я встала под горячий душ, яростно скребя кожу. Потом я прокралась в кровать, не одеваясь, при ярко горящем свете и перед орущим новости Си-эн-эн телевизором.
Я практически ничего не соображала. Вайоминга сначала застрелили, а потом сожгли тело. Что это означает? Какое тут послание? Как это соотносится с надписями на стенах? Цитаты из Библии странным образом зафиксировались в памяти. Интересно, что смысловых групп было всего три, и они показались мне связанными.
В тумбочке нашлась Библия Гидеона.
От Матфея 4:8–9. Искушение Христа. «Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне».
Откровение святого Иоанна Богослова 13:1,4. «…И увидел выходящего из моря зверя… и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?»
Откровение святого Иоанна Богослова 13:18. «…Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
По голым рукам прошел озноб, «…если, пав, поклонишься мне». Что за чертовщина? Пассажи выбраны с явным умыслом, причем выбраны тем, кто вошел в жилище моего брата, готовый идти дальше, по всему миру, чтобы раскрасить его красным. Раскрасить в цвет крови и пламени.
Я захлопнула Библию.
Где же Люк и Брайан? Если ничего плохого не случилось, они позвонят. Брайан знал номер моего сотового телефона. Я достала из сумочки мобильник, словно решив, что телефон зазвонит, если подержать его в руках.
Аккумулятор давно умер.
Поставив трубку в зарядное устройство, я сползла на подушку. Нет, полная бессмыслица. Один факт противоречит другому, просто хаос. Откуда-то из глубины памяти всплыл голос: «Зло остается где-то рядом и ждет. И оно жаждет пищи».
Вздрогнув от испуга, я села. Потом сняла трубку гостиничного телефона и набрала номер Джесси.
Он ответил почти сразу слабым от сна голосом. Я сказала без всякого вступления: