Крепость души моей - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 50

На номер взглянуть не успел, но сразу догадался. Кому он еще нужен с утра пораньше?

Выслушал, улыбнулся криво:

– Ничего…

Вспомнил покойного деда, знавшего все стихи Есенина наизусть:

– Ничего! Я споткнулся о камень. Это к завтраму все заживет!

Догадается ли симметричный приятель, о чем речь, парня не интересовало. И здесь нашли! А он специально взял отгул до обеда, чтобы не беспокоили.

…А все-таки, невиданная вещь. Микки первым делом поинтересовался его самочувствием! Пусть скучным, казенным голосом; скучными, казенными словами. Или зеркальный просто работоспособность Сергея на контроле держит?

– Просьбу помню. Обещания я никакого не давал. Персонажи из списка нужны вам, Микки, а не мне. Между прочим, я отгул именно для этого взял. Сейчас в областную библиотеку иду.

Еще послушал, усмехнулся от души:

– На Всемирной помойке свет клином не сошелся, Микки! Вы бы не в мусоре рылись, а книжки почитали. Полезно! Думаю, после полудня звякну. Телиц на всякий случай приготовьте. Можно в масле. В сливочном.

Выключил мобильник, вернулся на ступеньки. Открывая дверь, прикинул, способен ли приятель Микки читать мысли на расстоянии. Не то, чтобы Сергей соврал зеркальному, но и всей правды не выложил. Если читает мысли – пусть его! Катись ты, ходячий арифмометр, прямиком…

…Подальше. Извини, синичка!

– До 1921 года издания не сканированы, – с плохо скрытым раздражением пояснила библиотекарша. – Газеты на руки не выдаем, не то состояние. Хотите, поищем микрофильм? В соседнем зале есть аппарат, кажется, он еще работает. Качество не слишком…

Сергей кивнул. Пусть будет микрофильм, пусть в соседнем зале. Все-таки повезло! «Пройти нужной дорогой,» – велела синичка. Что ж, он попытался.

Поздно вечером, удержавшись от соблазна в виде последней сигареты, рыжий положил на стол лист бумаги. Компьютеру он доверять перестал. Дорогу решил проходить с конца.

Разговор!

Музыка не хотела распадаться на слова. Начало вспомнилось с точностью до буквы: о цвете шевелюры, о возможностях современной техники. Потом…

«Времени мало, поэтому я вам должен… должен…»

Свои слова Сергей записывать не стал. Не забудет! Тут музыка обрывалась. Короткий заключительный аккорд…

«Сейчас я не могу вам ответить…»

Естественно! Госпожа Вяземская, Евгения Феоктистовна, стоит в двух шагах. Или того хуже, в ухо дышит.

«Не могу, извините…»

Неужели все?

«Благоволите просмотреть раздел объявлений газеты «Полуденный край». Завтрашней или послезавтрашней. Обязательно просмотрите! На всякий случай помещу объявление еще и в…»

Конец аккорда. Обрыв!

«Всякий случай» остался тайной. А вот «Полуденный край» – издание известное. Тогда, на площади, дни совпали. 10-е сентября – плюс почти век. Значит, объявление было… будет… Десять плюс семь. Или десять плюс восемь.

На экране серое боролось с еще более серым. Микрофильм образца бурных восьмидесятых: слева, справа – полный туман. Резкость регулировалась, но помогало слабо. Аршинные буквы «П» «О» «Л» «У» – и далее по тексту – читались прилично. Но слепой шрифт четвертой страницы расплывался последним апрельским снегом.

«Куплю…», «Куплю…», «Куплю…». Целый столбец с половиной. Столько же «Продам». «Утеряно» – чуть меньше, «Ищу спутника для поездки за границу» – всего три. Экскурсии… Экскурсии?! Сергей помотал головой, вгляделся. Как это понимать? Гражданская война в разгаре, скоро падет Курск, а предки в Святогорский монастырь ездят? С завтраком и фотографированием «на фоне красот Северского Донца».

«Красотъ…»

«Пропала собака…», «Пропала собака…», «Убежала…». Кошка? Жена? Нет, тоже собака. «Сниму…», «Мастер восточного массажа». «Адвокатъ», «Изкусный адвокатъ»…

«Крысоморъ»! О боже!

Сергей потер ладонью уставшие глаза. Смотрим дальше!

Следующий номер читался лучше. Буквы бодрее, серости меньше. «Куплю…», «Куплю…», «Продам…». Восточный массаж и красоты Донца. Кошки, собаки, адвокаты, боны… Нет, бонны!

«Рыжему парню с площади».

Средний столбец. Середина. Три короткие строчки. Текст расплывался, исчезал, тонул в нахлынувшем тумане.

Рыжему парню с площади Shakespeare's sonnets, 23 Instead of "Book" with a "Memory"

Все-таки прочитал.

Перевел.

Подозвал сотрудницу, отчитался о состоянии аппарата-ветерана.

Микрофильм отдал, поблагодарил.

Сонеты нашлись в соседнем зале, на полке у входа. Затрепанное издание-билингва. Слева Шекспир, справа Маршак:

As an unperfect actor on the stage

Who with his fear is put besides his part,

Or some fierce thing replete with too much rage,

Whose strength's abundance weakens his own heart.

Сергей понял, что напрасно заканчивал лицей с английским уклоном. Ладно, пусть будет Маршак! «Как тот актер, который, оробев, теряет нить давно знакомой роли…»

Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли, —

Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга…

Нет, не книга. Instead of "Book" with a "Memory". Память! Память…

Так пусть же Память говорит с тобой.

Пускай она, безмолвный мой ходатай,

Идет к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.

Прочтешь ли ты слова любви немой?

Услышишь ли глазами голос мой?

Валентин-Валюха, в душе – художник-концептуалист, по жизни же – халтурщик широкого профиля, отхлебнул из бутылки пива: теплого, противного. Вытер платком вспотевшую лысину, недобрым словом помянул бородача-приятеля. Заодно и себя самого выбранил. Дернуло же показать этому барину новую, да еще и незаконченную работу!

…Не работу, конечно. Халтуру! То-то зазнайка кривился, нос воротил. Вслух, конечно, одобрил. Восхитился через губу! Но тридцать лет знакомства – не шутка, пустыми словами друг друга не обмануть.

Валентин отошел на шаг, к выходу из гаража. Бородатый творил в кирпичном, с отоплением, на долю лысого выпала ржавая «ракушка» с протекающим потолком. В дождь не поработаешь, про зиму и говорить нечего. Электричество грозятся отрезать за долги. Соседи в милицию пишут: мол, наркоту в гараже бодяжит.