Патология - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Келлерман cтр.№ 61

— Значит, мы можем вместе пить кофе. Как друзья.

— Конечно, — повторил он.

— Сейчас?

— Сейчас?

— Прямо сейчас.

Они вместе вышли из библиотеки и отправились в кафе на Фигероа. Это было на другой стороне улицы, у восточной границы кампуса. Прошли мимо студентов. Те прогуливались со своими ровесниками.

Клара покачивала бедрами и время от времени задевала его. Айзек пытался оставить между ними некоторое расстояние — достаточное, чтобы рассеять впечатление интимности, но не такое большое, чтобы ее обидеть. Она продолжала подталкивать его в бок.

В ресторане она повела его в кабину, заказала чай с мятой и сложный зеленый салат. Айзека вдруг замучила жажда, и он попросил колу.

Когда официантка отошла от них, Клара созналась:

— Я всегда начинаю испытывать голод. После. Шея ее порозовела.

За час она рассказала ему о своем детстве, о раннем замужестве. Она когда-то думала, что это на всю жизнь. О своих двух талантливых детях и о замечательной маме. Мать могла проявлять власть, но лишь с лучшими намерениями. Говорила и об отце-юристе, работавшем в фирме. Он ушел на пенсию и через год умер от рака простаты.

После недолгой задумчивости, заметила:

— Ты замечательно слушаешь. Мой прежний был ужасным слушателем. Ты не думал о том, чтобы стать психиатром?

Айзек покачал головой.

— Почему?

— Я пока не выбрал определенную специальность. Все впереди.

Она перегнулась через стол и дотронулась до кончиков его пальцев.

— Ты красивый мальчик, Айзек Гомес. Однажды ты станешь знаменитым. Надеюсь, вспомнишь обо мне с добром.

Он рассмеялся.

— Я и не думала шутить, — сказала Клара.

Он проводил ее до рабочего стола в справочном отделе библиотеки и пошел прочь, когда она начала болтать со своей помощницей, Мэри Золтан, женщиной с личиком крота. Мэри была на десять лет младше Клары, но выглядела старше. Когда Клара увидела, что он уходит, то побежала за ним, догнала его у дверей, прикоснулась к плечу и страстно прошептала, что он был прекрасен, что это было прекрасно, и жаль, что больше между ними ничего не будет.

Мэри Золтан смотрела на них. В кротовьих глазах никакой теплоты.

Клара стиснула его плечо.

— О'кей?

— О'кей.

Он высвободился и вышел из библиотеки. Слишком взволнован, чтобы сосредоточиться на диссертации, или на расследовании событий 28 июня, или на чем бы то ни было. Вышел на воздух, ощущая пульсацию в паху. Запах Клары прилип к коже, к горлу, к носовым пазухам. Он остановился в туалете в соседнем здании и вымыл лицо. Не помогло. Он пропах Кларой и собственным семенем.

Нет, сейчас он никак не может ехать к Петре.

Во всяком случае, ему нечего ей предложить.

Отчего он чувствует себя так, словно изменил ей?

Он пошел назад, к Фигероа, сел на 81-й автобус в сторону холмов, вскочил в автобус № 2 на перекрестке Цезаря Чавеса и Бродвея, проехал станцию Сансет — Вилкокс, в Ла Бреа вышел и пешком одолел расстояние до бульвара Пико. Там пересел на «голубую линию» наземной рельсовой дороги из Санта-Моники к пляжу.

Было почти шесть часов, когда он подошел к пирсу. Купил поджаренный кукурузный початок, чипсы и еще одну бутылку колы. Прошелся, посмотрел на стоявших с удочкой японских старичков. Просто бродил. Его студенческая одежда и кейс привлекали внимание туристов, подростков и торговцев.

Может, дело не только в одежде, и они заметили что-то еще?

Человек не такой, как все, никогда не станет своим. Если бы только они знали, что болтается у него на дне кейса.

Сойдя с пирса, пошел по берегу. Под носки набился песок, он шел, не обращая внимания, потом закатал штаны, снял носки пошел босиком по холодной воде.

Постоял, пока ноги не занемели, ни о чем не думал.

Это было замечательно.

Вернулся мыслями к 28 июня.

«Петра думает, что я прав, но ведь я могу и ошибаться. Как бы хорошо на этот раз ошибиться».

Снова вышел на песок, надел носки и туфли прямо на мокрые ноги.

Домой вернулся почти в десять вечера, и мама нервничала, потому что он опоздал к свежеприготовленному ужину. В супе альбондигас вволю было и фрикаделек, и приправ, а еще мама натушила большую кастрюлю черных бобов с соленой свининой. Мама хлопотала вокруг него, считала каждую отправленную в рот ложку, и он съел столько, сколько мог вместить желудок. Когда показалось, что живот вот-вот лопнет, Айзек утер подбородок, сказал, что все было невероятно вкусно, поцеловал ее в щеку и пошел к себе в комнату.

Исайя уже спал на верхней койке. Он лежал на спине и ритмично храпел. Левой рукой прикрывал глаза. За прошедший год Исайю, ученика кровельщика, перебрасывали с одной строительной площадки на другую. Получал он за свою работу чуть больше минимальной зарплаты и за это время успел пропахнуть смолой. Айзек вроде бы привык к этому, но сегодня ему показалось, что маленькая комната пахла, словно только что заасфальтированная улица.

Старший брат фыркнул, повернулся и снова занял исходное положение. Ему надо было вставать в пять утра, чтобы вовремя оказаться на месте, мимо которого проезжал прораб, подбирая строительных рабочих.

Айзек снял туфли и тихо поставил их на пол. Койка младшего брата, Джоэла, пустовала. Она была застелена еще с утра. Он работал служащим на Альварадо, а вечером учился в колледже. Джоэл являлся домой поздно, без всяких объяснений. Если бы так поступали его старшие братья, родители устроили бы страшный скандал. Но красавцу Джоэлу, с улыбкой Тома Круза, дозволялось все.

Исайя снова зашевелился. Что-то пробормотал во сне. Замолчал. Айзек осторожно разделся, повесил одежду на спинку стула и улегся на нижнюю кровать.

Верхняя койка заскрипела.

— Это ты, братишка?

— Я.

— Где ты был? Мама вся извелась.

— Работал. Исайя рассмеялся.

— Что смешного? — спросил Айзек.

— Я чую все даже отсюда.

— О чем ты болтаешь?

— От тебя несет, как от грязного факера. Да, братишка. Именно так.

На следующий день он вернулся в библиотеку, приготовившись спокойно взглянуть в глаза Клары. «Мы ведь взрослые люди». Ее за столом не было.

— Заболела, — сказала Мэри Золтан.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Она позвонила утром, и, судя по голосу, ей было плохо.

— Простуда? — спросил Айзек.

— Нет, больше похоже на…

Мэри уставилась на него, и Айзек почувствовал, что его лицо загорелось.