При реках Вавилонских - читать онлайн книгу. Автор: Нельсон Демилль cтр.№ 54

Из салона вытащили кресла и кое-где снятые секции пола и армированную сетку. Сетку натянули между алюминиевыми рейками, как бельевую веревку, для отражения огня и осколков от взрывов ручных гранат.

Член кнессета вспомнил способ греческого физика Архимеда, который помог отразить нашествие врага на Сиракузы. По легенде Архимед сконструировал гигантские увеличительные стекла, чтобы сжечь римский флот. В таком же духе, но с другой целью алюминиевые секции были сняты с раздвоенного хвоста самолета и установлены между алюминиевыми стойками по периметру оборонительной линии. Алюминий должен был отражать слепящий солнечный свет и направлять его аш-балам прямо в глаза, если те вздумают предпринять нападение в дневное время, а еще это должно было помешать прицеливаться снайперам. У алюминиевых конструкций имелось и другое предназначение: с помощью солнечных лучей посылать сообщения возможным сочувствующим на земле или в небе. Несколько человек манипулировали разными секциями алюминиевых листов, непрерывно посылая сигнал «SOS».

Большинство алюминиевых стоек и поперечин оторвали от хвоста и воткнули в склон остриями вперед. Получилось то, что военные называют засекой. Теперь на укрепления невозможно было забраться, не наткнувшись в темноте на одно из этих копий.

По мере того, как день клонился к вечеру, улучшались и огневые позиции. Окопы углублялись, а брустверы становились длиннее и круче. Багаж и армированная сетка, использованные для сооружения вала, маскировались пылью. По настоянию Добкина все измазали одежду и лица грязью, полученной из смеси с землей собственного пота, а в некоторых случаях и мочи.

Огневые поля вниз по склону были расчищены: груды земли и глины столкнули к основанию холма. Канавы забили землей, чтобы атакующие, решившие укрыться здесь от огня, оказались без прикрытия на одном уровне с поверхностью холма.

Разрозненные колючие кусты, выросшие на склоне и представлявшие некое жалкое укрытие, были вырваны. Колючки, использовавшиеся в этих краях в качестве топлива, собрали на оборонительной линии.

Пласты земли и глины были сбиты с твердой корки на вершине холма. Некоторые имели вес до ста килограммов. Их уравновесили одну на другой на вершине, чтобы столкнуть вниз, когда нападающие окажутся под ними.

На склоне были вырыты ямы-ловушки, на дно которых воткнули штыри, сделанные из алюминиевых стоек. Ямы прикрыли оторванной от кресел тканью, которую присыпали пылью.

На расстоянии в сто, двести и триста метров установили средства раннего оповещения, сделанные из проволоки и жестянок с камешками. Работа пошла быстрее, когда смастерили примитивный факел из имевшегося на борту кислородного баллона и авиационного горючего. Алюминий жгли, рвали, откручивали и оттаскивали от самолета. Большую часть материала удалось добыть из разбитой при посадке хвостовой части. Израильтяне лазали по огромному самолету, как рабочие на заводе в Сен-Назере. Они стояли на тех же поперечных стойках, на которых стоял Нури Саламех, когда устанавливал свою бомбу. Они видели разрушительные результаты взрыва и использовали материал в свою пользу.

Из гидравлических труб сделали оружие для ближнего боя и самозащиты – ножи и пики. Содержимое стеклянных бутылок из багажа и с кухни вылили в другие емкости, а пустую тару наполнили горючим. В некоторые бутылки добавили мыло из туалетов и другие мыльные вещества, нашедшиеся в багаже. В результате получили примитивный напалм, липкий и горючий.

Члены миротворческой делегации отдавались работе с энтузиазмом и отчаянной поспешностью. Состоялись короткие информативные совещания по обмену идеями. Время от времени обсуждались известные из истории классические осады прошлого, и эти минувшие битвы давали пищу для новых изобретений и новшеств. На помощь призвали Архимеда и Леонардо да Винчи. Из школьных воспоминаний были извлечены осады Трои, Рима, Сиракуз, Карфагена, Иерусалима и Вавилона. Из чего складывалась успешная защита? Что вело к поражению? Невозможно было не подумать о Масаде. Столообразная конфигурация местности была не единственным сходным моментом.

У защитников все чаще появлялся вопрос: может ли группа интеллигентных и цивилизованных людей при наличии ограниченных ресурсов противостоять группе менее цивилизованных, но лучше вооруженных нападающих? Хоснер смотрел, как обретает форму длинная линия защитных сооружений. Укрепления выглядели очень внушительно, так как находились на возвышении, а фланги и западный склон были слишком крутыми, чтобы с легкостью преодолеть их. Наблюдатель, осматривающий позиции из самолета, как, очевидно, делает Ахмед Риш, у которого имеется самолет, должен был бы прийти к выводу, что цитадель слишком неприступна, чтобы штурмовать ее, если за этими наскоро возведенными баррикадами есть реальная огневая мощь. Но огневой мощи не было.

Реальный вопрос, понимал Хоснер, состоял не в том, сколько они могли бы здесь продержаться. Может, хватило бы и одного дня. А может, и недели оказалось бы недостаточно. Все зависело от того, когда их здесь найдут. Найдут ли вовремя? И что, черт возьми, происходит в Израиле?

В Лоде было жарко. Почти невыносимо жарко. Тедди Ласков сидел со стаканом пива за вынесенным чуть ли не на тротуар столиком перед кафе «Майкл». Магазины закрылись, как и положено по случаю шаббата, движение сократилось, но в «Майкле», хозяином которого был христианин, царило обычное оживление. Хамсин не ослабевал. Ласков посмотрел на запотевший стакан. Возле него уже образовалась небольшая лужица, и тоненькая струйка медленно ползла по мраморной столешнице, угрожая пролиться на брюки. Он посмотрел на брюки. Обычные голубые брюки. Вполне гражданские. Они лишний раз подтверждали то, что теперь он, Тедди Ласков, стал гражданским человеком.

После почти сорока лет пребывания в той или иной форме, это казалось странным. Непривычным. Одно дело носить штатскую одежду в свободное от службы время, и совсем другое – носить ее постоянно, повседневно, будучи обычным гражданином. Одежда была не новая, Ласков уже надевал ее, но сейчас она казалась чужой.

Кафе «Майкл» вызывало в памяти Мириам Бернштейн, однако Ласков пришел сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Просто удобное место для ведения дел в субботний день. Понятное бездействие и неопределенность продолжались ровно час, пока он мерил шагами свою квартиру. Потом пришло желание действовать.

Генерал Талман шел по улице как всегда бодрой и энергичной походкой и напоминал офицера Королевских ВВС из какого-нибудь голливудского фильма. Даже сняв мундир, он, казалось, остался в залихватски сдвинутой набекрень фуражке и с серебряными крыльями на погонах. Лишь когда Талман подошел ближе, Ласков понял, что его босс не в лучшем, чем он сам, настроении. У отставного генерала даже усы подрагивали.

– Чертовски жарко, – заметил он, кивая и садясь за столик.

– Я тоже обратил внимание.

– Ладно, давай к делу. Мазар придет?

– Уже должен быть здесь.

– Тогда начнем без него, – сказал Талман.

– Хорошо. – Ласков вытащил из кармана смявшиеся листки. – Здесь итог всего: смутных подозрений, предчувствий, данных радиопрослушки и показаний радаров, анализа израильских и американских отчетов. – Он посмотрел на листки. – Думаю, они полетели на восток. На восток от Синая.