Дочь генерала - читать онлайн книгу. Автор: Нельсон Демилль cтр.№ 60

Кэл Сивер сказал, что закончена обработка кабинета Энн Кемпбелл, точнее, того, что было ее кабинетом, поэтому я устроился на ее диване и, вставив кассету с видеозаписью одной из ее лекций по психологическим операциям, включил плейер. Вокруг меня тут и там трудились люди, изучающие микроскопические частицы, оставшиеся после смерти человека, то, что обычно называют сором, — волоски, волоконца, пыль, сальные и иные пятна на предметах.

Сами по себе волоски, волоконца и прочее — вещи безобидные, но если, к примеру, в буфете Энн Кемпбелл найдена бутылка виски с отпечатками пальцев, допустим, полковника Фаулера, то существуют два объяснения: либо Фаулер дал ей эту бутылку и она принесла ее домой, либо он был у нее в доме. Но если пальчики полковника обнаружены на водопроводном кране в ее ванной комнате, то это свидетельствует о том, что он действительно был в ее доме. Эксперты сличили новые отпечатки с теми, что у них были, но, кроме моих следов, Синтии, Энн Кемпбелл и полковника Кента, что тоже имеет двоякое объяснение, других совпадений пока не обнаружили. Потом они найдут отпечатки пальцев шефа полиции Ярдли, но опять-таки, поскольку он прикасался к вещам, у него есть объяснение. Они установят, что некоторые отпечатки принадлежат Муру, но это ничего не даст, поскольку он был ее начальником и соседом. Теперь у нас нет доступа в дом Энн Кемпбелл, и красноречивые свидетельства вроде следов на водопроводном кране найдет Ярдли, а не мы. Его люди обработают весь дом, и нежелательные следы, оставленные, например, его сыном, будут стерты.

Зная, кто бывал у нее дома, можно, конечно, дойти и до убийцы, но только путем длительного, изобилующего пробами и ошибками расследования. Выяснив, кто побывал в ее полуподземном будуаре, легко составить список фигурантов, которые вдруг поняли, что они потеряют, если не подчинятся ей. Но сейчас этот будуар для нас недоступен. Вдобавок и этот путь при всей своей живописности мог привести в тупик.

Гораздо важнее знать, кто побывал там, где совершено убийство. Мы практически установили, что там был полковник Чарлз Мур, но в какое именно время он находился и что конкретно делал — нуждается в уточнении.

Теперь полковник Уильям Кент. Человек, у которого возникли проблемы по службе, не говоря уже о том, что ему предстоял малоприятный разговор с миссис Кент. У меня, слава Богу, таких проблем нет.

Собственно говоря, Кент сам признался в половой распущенности, использовании служебного положения и поступках, недостойных офицера, — если назвать только три обвинения, которые может предъявить ему Главная военная прокуратура. В делах об убийстве преступники часто приносят на алтарь Фемиды небольшие жертвы, надеясь, что богиня примет их и станет искать того, кто должен принести в жертву жизнь, где-нибудь в другом месте.

Характеристика, которую Синтия дала Кенту, ценна вдвойне, потому что никто не заподозрил бы в нем страстного ревнивца. Она интуитивно уловила то, чего не понял я. Теперь мы твердо знали, что полковник Уильям Кент состоял в половых отношениях с капитаном Энн Кемпбелл. Не верю, что он трахал ее из спортивного интереса. Следовательно, Кент был влюблен в нее...

Хорошо, когда у следствия полно экспертов, можно приврать и припугнуть подозреваемого, хотя инструкции на этот счет молчат. Нужно только знать, что он был там-то и там-то и делал то-то и то-то. Тогда, бывало, сплетешь словесную удавку, надавишь на подозреваемого, и он готов. Таким манером я и вытянул из Кента самообвинения.

Мои мысли возвратились к экрану. Энн Кемпбелл стояла передо мной и говорила, обращаясь прямо ко мне. Мы словно смотрели в глаза друг другу. На ней была летняя форменная зеленая юбка и рубашка с короткими рукавами. Иногда она отходила от кафедры и становилась у самого края возвышения. Ее движения, жесты, выражение лица были свободны, разнообразны и красноречивы.

Вопреки распространенному мнению о необщительности Энн Кемпбелл, на лекции она выглядела совершенно иной. Улыбалась, смотрела прямо в глаза тому, кто задавал вопрос, смеялась собственной шутке или остроумному замечанию кого-нибудь из сотни слушателей, собравшихся в зале. У нее была соблазнительная привычка откидывать голову, смахивая с лица длинные светлые волосы. Иногда Энн, задумавшись, закусывала губу, с интересом, широко раскрыв глаза, выслушивала какую-нибудь забавную байку, каких полно у бывалых солдат, или сама задавала каверзный вопрос. Словом, на кафедре стоял не запрограммированный манекен, бубнящий заученные фразы — таких лекторов-манекенов хватает и в армии, и на гражданке, — а живая женщина с пытливым умом, тонко чувствующая, когда говорить и когда самой слушать, увлеченная своим несколько необычным предметом. Временами камера проходила по рядам. Мужской аудитории явно нравилось то, что Энн слышит и реагирует на их шутки.

Я наконец врубился в содержание лекции Энн Кемпбелл. Она сейчас говорила о психологическом воздействии на конкретные лица.

— "Мы с вами рассмотрели психологические операции, направленные на солдат, непосредственно участвующих в боевых действиях со стороны противника, на тыловой персонал и гражданское население в целом. Теперь мне хотелось бы остановиться на том, какое психологическое воздействие можно оказать на представителей командного состава и политических лидеров".

Подошла Синтия и села рядом. В руках у нее была кружка со свежим кофе и тарелка с пончиками.

— Интересное кино?

— Да.

— Можно выключить?

— Нет.

— Пол, тебе надо поспать.

— Тише, дай послушать.

Синтия отошла. Я продолжал слушать Энн Кемпбелл.

— "Последний раз мы эффективно использовали это средство против военных и политических вождей Третьего рейха. Нам удавалось узнать кое-что из их служебной деятельности и личной жизни, о предрассудках и половых пристрастиях, вере в оккультные силы и дурные приметы. Мы собирали сведения из различных разведывательных источников. В результате мы располагали биографическими и психологическими портретами нацистских лидеров, могли вести, так сказать, прицельный психологический огонь по ним, играть на их слабостях и ослаблять сильные стороны, вносить ложную информацию в процессе принятия ими важных решений. Короче говоря, нам удавалось поколебать их уверенность в себе, а то и полностью деморализовать в ходе того, что иногда называют траханьем мозгов — извините за выражение. — Кемпбелл подождала, пока стихнут смех и аплодисменты, и продолжила: — Назовем это перетряхиванием мозгов, поскольку нас сегодня записывают. Хорошо, но как перетряхнуть мозги у того, кто находится за тысячу миль от нас, в глубине своей, для нас — вражеской, территории? Примерно так же, как вы проделываете это с женой, подружкой, боссом или надоедливым соседом. Прежде всего надо убедиться, что вы хотите и должны это сделать. Далее нужно знать умонастроение этого человека: чем он дышит, что его волнует или беспокоит, чего он боится. Невозможно управлять механизмом, если не знаешь, как работают рычаги, рубильники, выключатели, кнопки. И наконец, надо находиться в контакте с этим человеком. Контакты устанавливаются на нескольких уровнях: личные опосредованные, с помощью третьего лица, далее, контакты письменные — в виде документов, газет, писем, сбрасываемых с самолета листовок, радиоконтакты в форме пропагандистских передач или дезинформации, рассчитанной на вражеский радиоперехват, и так далее.