— Хозяева уехали на выходные. Решили отдохнуть. А я остался присматривать за Зиппи. От нечего делать решил отремонтировать здесь кое-что.
— Понятно. Значит, присматриваете за Зиппи. Я завезла велосипед Руби и услышала его. Услышала его еще на улице.
— Да, он любит лаять.
— Он не лаял, он выл.
Она очень точно выражала свои мысли. Да и вообще держалась очень уверенно. Это совсем не нравилось Джулиану.
— Я заглянула на кухню.
Она сделала паузу и посмотрела на него. Он был уверен, что закрывал дверь гаража. Но там была еще одна дверь. Похоже, именно через нее она и вошла. Дверь, ведущая из гаража на кухню, никогда не запиралась, и он не стал нарушать заведенный в доме порядок, что было весьма легкомысленно.
— И? — спросил Длсулиан.
— Я нашла собаку в ужасном состоянии.
— Правда? — спросил Длсулиан.
Он держал в руках пилу и не знал, куда ее деть.
— Я ничего не слышал.
Она снова замолчала. На ней был лыжный костюм, и он рискнул высказать предположение:
— Отправляетесь в горы кататься на лыжах?
— Да, — сказала она, заглядывая во встроенный шкаф.
— Лыжи — это здорово, если на улице не очень холодно. Куда едете?
— В Киллингтон. Не хотите ли узнать, что случилось с вашим подопечным?
— С моим подопечным?
— Ну да, вас ведь оставили присматривать за Зиппи?
— Да. Это просто одно удовольствие. Он такой милый пес.
— Вы находите это нормальным — связывать такого милого пса?
— Связывать?
— Он связан за лапы. У меня с собой фотоаппарат, и у меня есть желание сфотографировать его и отправить фотографию в Общество защиты животных.
— Связан за лапы? Я что-то не пойму, о чем вы говорите.
— Пойдемте, я вам покажу.
Такая уверенная в себе женщина. Явно человек дела. Джулиану показалось, что все-таки в ее глазах мелькнула тень сомнения, что было для нее странно.
Он последовал за ней из комнаты Адама по коридору, а потом на лестницу, которая вела на кухню. Джулиан шел прямо за ней, когда они спускались вниз. Она была весьма спортивной женщиной. Мышцы на плечах и шее были хорошо развиты.
Веревка, разрезанная второпях на три неравные части, лежала на полу в кухне. Сначала Джулиан не увидел собаку, а потом разглядел ее под стулом.
— Вот ты где, Зиппи. Выходи, приятель.
Зиппи просто вжался в стену под стулом Руби.
— Эй, ты чего?
Джулиан посмотрел на обрезки веревки.
— Что это?
— Я разрезала веревку, чтобы освободить его.
— Он был связан веревкой?
— А вы делаете вид, что ничего об этом не знаете.
Джулиан поднял руки:
— Клянусь.
— Да вы не могли не знать о том, он лежит здесь связанный за все четыре лапы!
— Боже мой!
Джулиан моргнул несколько раз, подобно сильному, но чувствительному мужчине, который пытается скрыть эмоции. Потом он коснулся рукой лба, робко посмотрел ей в глаза и произнес:
— Я должен вам кое в чем признаться.
Ее взгляд, который и без того был тяжелым, стал еще тяжелее. Ее внушительная фигура возвышалась перед ним в лыжном комбинезоне, из кармана которого торчал билет в Киллингтон. У Джанет были большие сильные обветренные руки.
Джулиан глубоко и тяжело вздохнул.
— Зиппи убежал от меня сегодня утром. Мы с ним были на улице. Я чистил дорожки, а он бегал со мной. И вдруг ни с того ни с сего рванул прочь. Как стрела. Я, конечно же, побежал за ним, но я не очень хороший бегун, Джанет, и он убежал. Скрылся из виду.
— И к чему вы мне все это рассказываете?
Джулиан сжал кулаки:
— Это все мистер Стромболи. Он настоящий садист.
— Простите, я вас не понимаю.
— И самое главное, мы ничего не сможем доказать.
— О чем вы говорите?
— О мистере Стромболи, соседе из дома напротив. Вам Руби ничего о нем не рассказывала?
— А Руби-то здесь при чем?
— Не при чем. Я просто спросил, не рассказывала ли она вам о нем. Она же обо всем тре… Дело в том, что мистер Стромболи ненавидит Зиппи. Руби даже его боится. Однажды я остановил его, когда он пытался ударить Зиппи клюшкой для гольфа.
— Да вы что?
— Спросите Руби. Это был ужасный случай. Он стоял на лужайке перед домом в халате и домашних тапочках с железной клюшкой в руках.
— Так вы считаете, что?..
— Должно быть, это именно он сделал, — сказал Джулиан.
Они наконец-то начали мыслить одинаково.
— Должно быть, он поймал Зиппи, связал его и принес сюда. Правда, я не слышал ни звука, так как был занят ремонтом.
— Это просто немыслимо, — сказала Джанет.
— Бедняга, — сказал Джулиан и присел: — Выходи, Зиппи.
Зиппи еще сильнее сжался под стулом.
— Я пойду и поговорю с ним.
— Как я уже говорил, мы ничего не сможем доказать. Я просто уверен, что он все будет отрицать. Я предлагаю дождаться возвращения Линды и Скотта, все им рассказать, не очень сгущая краски, чтобы не испортить им настроение после отдыха, и пусть они решают, как поступить.
Прекрасная речь, произнесенная вовремя, развеяла ее сомнения.
— Вы точно не забудете им рассказать? — спросила Джанет.
— Нет, конечно. Хотите, я даже запишу все в блокнот.
Он достал свой блокнот и ручку.
Она посмотрела сначала на блокнот, а потом на него самого.
— Хорошо, — сказала она, а потом наклонилась и заглянула под стол: — Выходи, Зиппи.
Он не шевельнулся.
Джулиан открыл шкафчик, где лежал корм Зиппи.
— На, Зиппочка, — сказал он.
Никакой реакции не последовало.
— Я думаю, нам следует оставить его в покое.
— Скорее всего, вы правы, — ответила Джанет и наконец-то направилась в сторону гардеробной.
— Хорошо, что вы приехали вовремя, — сказал Длсулиан, открывая ей дверь. — Удачно покататься.
Она кивнула и вышла на улицу. Джулиан закрыл за ней дверь и пошел наверх. Из окна спальни Линды и Скотта он смотрел, как она задом выехала на дорогу на своем пикапе. В кузове лежали ее лыжи, ботинки и лыжные палки. Она проехала по Робин-роуд и свернула на Индиан-ридж, которая вела на север к Вермонту.