— Когда ты призвал Ворота, то его чары, которые усыпили
меня, рассеялись. Я проснулась и пошла за ним. Я… я видела, как он сломал тебе
руку. Но и тогда не могла поверить, что он сделает что-то непоправимое. Я
думала, он возьмет тебя в плен, и я тогда смогу тебя вызволить. Но когда он
поднял посох и я увидела, во что он превратился… — Тройя закрыла лицо руками. —
Прости меня! Он ведь чуть тебя не убил!
Грифон оторвал от ее лица сперва одну руку, затем другую:
— Ты спасла мне жизнь — это главное. Я прекрасно понимаю,
что ты чувствовала.
— Я никогда этого не забуду, — сказала Тройя и попыталась
улыбнуться.
Грифон решил сменить тему:
— Мы должны пробраться в Сирвэк Дрэгот. Это — вопрос жизни и
смерти.
— Но волки-рейдеры сейчас штурмуют крепость! Я не ранена и
могу сражаться. А ты оставайся здесь. — Глаза ее, красные от слез, светились
участием. Тройя готова была сделать все, что угодно, лишь бы загладить вину. —
Я приведу подмогу.
— Если ты пойдешь одна, волки-рейдеры убьют тебя!
— Я кое-что умею. Ты же знаешь, у Стражей есть немало
врожденных способностей. Пара-тройка арамитов лишь разогреет мой аппетит. — Она
улыбнулась, оскалив острые клыки.
Грифону, однако, было не до шуток:
— Не пара-тройка, а целое войско, где к тому же полным-полно
Хранителей. С Хранителем ты тоже справишься?
— Я не сдамся!
— Ну, это не одно и то же. — Грифон покачал головой и
попытался встать. — Хочу взглянуть на Моргиса. Нельзя оставлять его здесь. В
любую минуту может что-нибудь случиться. Я еще ни разу в жизни не бросал
товарища в беде. — Грифон осекся, вспомнив Джерилона Дейна. Дейн, правда,
никогда не был ему товарищем и, скорей всего, умер мгновенно, но все же Грифона
мучила совесть.
Тройя посмотрела на него, как на безумца:
— Ты же еле ходишь! Что ты можешь сделать, чем помочь? Я
сама проберусь в цитадель, и Хаггерт…
— У Хаггерта и без меня забот по горло! — Грифон оперся на
локоть, острая боль пронзила его, и он застонал. — Если бы я мог собраться с
силами! Может, удалось бы позвать сюда Ворота? Где они сейчас, интересно?
Женщина-кошка пожала плечами. Тем временем грохот сражения
становился все яростней. Тройя отодвинулась от Грифона — она хотела посмотреть,
что происходит там, вдали, но отчаянно боялась увидеть только руины Сирвэка
Дрэгота и этих черных шакалов, сбежавшихся, точно на падаль…
Нет, Сирвэк Дрэгот еще не сдался, но было ясно, что
продержится он недолго. Даже вдали от дома, в другой реальности, арамиты
сражались так же неистово и одержимо. Земли Мечты наверняка падут… Зачем только
она это видит! Почему ничто не застит ей взор?!
Ничто не застит ей взор?..
— Что это? Что случилось? — Судя по голосу, Грифон ожидал
самого худшего, но вовсе не того, во что она сама не могла поверить, хотя
видела это — точней, не видела — своими глазами.
В страхе и смятении она метнулась к птицельву:
— Грифон, твой друг исчез!
— Друг? Моргис? Исчез? — До Грифона не сразу дошел смысл ее
слов. — То есть как — исчез? Огромный дракон, раненый и без сознания? Но зачем
им… — Грифон замолк, и в глазах его появился блеск, которого Тройя давно уже не
видела.
— Что — «зачем»? Кому — «им»? Ты думаешь, что его утащили
псы Разрушителя? Но для этого им понадобилась бы дюжина Хранителей или
несколько сот солдат!
— Скорей всего, они тут ни при чем. Я думаю, что его забрал
кто-то другой. Точнее — я знаю, что его забрал кто-то другой. — Грифон,
прищурясь, глядел куда-то поверх ее плеча.
Тройя осторожно обернулась — и вскрикнула от счастья, увидев
три одинаковые, такие знакомые фигуры.
— Нелюди! — радостно воскликнула она. Грифон кивнул:
— Мы с Моргисом называем их безликими… но как бы их ни
звали, я тоже очень-очень рад их видеть.
Он искренне надеялся, что потом не пожалеет об этих словах…
если «потом» настанет.
Три бесплотные фигуры приблизились к ним, их длиннополые
одежды развевались, точно они не шли, а парили над землей. Подойдя к Грифону и
Тройе на расстояние вытянутой руки, они остановились, и тот, что был в центре,
поднял правую руку ко лбу — точней, к тому месту, где обычно находится лоб, —
словно прикрываясь от солнца. Грифон посмотрел на Тройю, но та пожала плечами —
она не знала, как отвечать. Птицелев, поколебавшись, решился и точно так же
поднял здоровую руку. Нелюди, как один, кивнули, но по виду их казалось, что
они разочарованы, будто ожидали чего-то большего.
Но, так или иначе, они сделали то, ради чего появились. Как
и тогда, в аллее, безликие подняли руки… и появились Ворота. Створки их были
распахнуты.
Двое нелюдей помогли Грифону встать. Он почувствовал себя
гораздо лучше и догадался, что безликие делают нечто большее, нежели просто
поддерживают его при ходьбе. Сопровождаемый ими и Тройей, Грифон прошел сквозь
величественное сооружение. Надежда снова вспыхнула в нем и тут же угасла. В главном
зале Сирвэк Дрэгота царил хаос. Там и сям валялись куски мрамора, отколовшиеся
от потолка и стен, в полу зияли дыры. Сквозь клубы пыли в зале можно было
разглядеть не менее дюжины фигур. Рядом с Мрином-Амрином птицелев увидел двух
женщин. Одна из них, красавица неимоверно высокого роста, была в длинном алом
одеянии, вторая, с лицом невинного младенца, — в платье из странной,
ускользающей от взгляда ткани.
Джиас сидел в дальнем углу, наигрывая на флейте скорбную
мелодию. Хаггерт восседал на своем обычном месте, беседуя с мужчиной и
женщиной, очень похожими на крестьян из бывших владений лорда Петрака.
Повелитель Стражи поднял лицо, закрытое вуалью:
— Грифон! Как я рад вас видеть… хотя, конечно, вы появились
в самую тяжелую минуту.
— Значит, вы сдаетесь? — Забыв о своих ранах, Грифон
освободился от рук безликих и устремился к Хаггерту.
Хаггерт жестом отпустил собеседников, встал и поспешил ему
навстречу:
— Вы сильно ранены?
— Сносно. Моргис у вас?
— Он отдыхает. За ним присматривают — с того самого момента,
как нелюди принесли его.
— Но как они могли дотащить громадного дракона?
— Дракона? Нет, он был в том же облике, что и раньше, только
изможденный. Кстати, о ранах… если позволите…