Убийство в Вене - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Сильва cтр.№ 11

– Два месяца назад я зашел в кафе «Централь» выпить кофе. Меня посадили за прелестный столик у колонны. Я заказал «Фаризер». – Он помолчал и поднял брови. – Вы знаете, что такое «Фаризер», мистер Аргов? Это кофе со взбитыми сливками, который подают с рюмочкой рома. – И поспешил извиниться за то, что пил ликер: – Понимаете, это происходило в конце дня и было холодно.

В кафе входит мужчина, высокий, хорошо одетый, на несколько лет старше Клайна. «Австриец старой закалки, если вы знаете, что я хочу сказать, мистер Аргов». В его походке чувствуется высокомерие, что побуждает Клайна опустить газету. Официант спешит через весь зал, чтобы встретить его. Официант стискивает руки, переминается с ноги на ногу, точно школьник, которому не терпится пописать. «Добрый вечер, герр Фогель. Так приятно вас видеть сегодня. Я уж думал, вы сегодня не появитесь. Ваш обычный столик? Попробую угадать: „Айншпеннер“? А как насчет чего-нибудь сладенького? Мне говорили, что сегодня замечательный „Захерторте“, герр Фогель…»

Тут пожилой мужчина произносит несколько слов, и Макс Клайн чувствует, как у него леденеет спина. Это же тот самый голос, что приказывал ему играть Брамса в Аушвице, тот же голос, что спокойно спрашивал у его товарищей по заключению, какую пьесу играют, а не то… И сейчас перед ним стоял этот убийца, здоровый и благополучный, и заказывал в кафе «Централь» «Айншпеннер» и «Захерторте».

– Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, – сказал Клайн. – Я бросил деньги на столик и выскочил на улицу. Взглянул в окно и увидел, что чудовище по имени герр Фогель читает газету. Такое было впечатление, будто мы вовсе и не встречались.

Габриель удержался и не спросил, почему Клайн мог быть так уверен, что мужчина из кафе «Централь» был тем человеком, которого он видел в Аушвице шестьдесят лет назад. Но прав или не прав Клайн, было не столь уж важно по сравнению с тем, что произошло потом. Габриель не собирался сидеть и ждать дальнейшего разворота событий – во всяком случае, не в три часа ночи, поэтому он взял бразды правления в свои руки.

– И поняв это, что же вы предприняли, герр Клайн?

– Как вы могли предположить, я стал регулярным посетителем кафе «Централь». Вскоре и ко мне стали обращаться по имени. Вскоре и у меня появился мой обычный столик, как раз рядом с досточтимым герром Фогелем. Мы начали желать друг другу доброго дня. Иногда, прочитав газеты, мы обменивались соображениями о политике или международных событиях. Несмотря на возраст, ум у него был острый. Он сообщил мне, что занимается бизнесом, какими-то там инвестициями.

– И когда вы все это узнали, попив рядом с ним кофе, вы пошли к Эли Лавону в «Рекламации за период войны и справки»?

Клайн медленно кивнул.

– Он выслушал меня и пообещал вникнуть. А пока попросил меня не ходить больше пить кофе в кафе «Централь». Я был против. Я боялся, что Фогель опять ускользнет. Но поступил так, как просил ваш приятель.

– А что дальше?

– Прошло две-три недели. Наконец мне позвонили. Это была одна из девушек, работавших в конторе, – американка по имени Сара. Она сообщила, что у Эли Лавона есть для меня новости. И попросила прийти в контору на другое утро в десять часов. Я сказал, что приду, и повесил трубку.

– Когда это было?

– В день взрыва.

– Вы что-либо рассказали об этом полиции?

Клайн отрицательно покачал головой.

– Мистер Аргов, я не слишком люблю австрийцев в форме. А кроме того, я хорошо знаю, насколько плохо моя страна занимается преследованием военных преступников. Поэтому я молчал. Я пошел в венскую Общую больницу и стал наблюдать за израильскими официальными лицами, приходившими туда. Когда приехал посол, я попытался подойти к нему, но охрана оттолкнула меня. Итак, я ждал, пока появится человек, к которому можно обратиться. Вы показались мне таким человеком. Вы такой человек, мистер Аргов?

Многоквартирный дом через улицу бы почти точно таким, как и тот, в котором жил Макс Клайн. На втором этаже у темного окна стоял мужчина с камерой. Он нацелил телефотолинзы на мужчину, вышедшего из прохода у дома Клайна и свернувшего на улицу. Человек с фотоаппаратом сделал несколько снимков, затем опустил камеру и сел к магнитофону. В темноте он не сразу отыскал кнопку включения.

«Итак, я ждал, пока появится человек, к которому можно обратиться. Вы показались мне таким человеком. Вы такой человек, мистер Аргов?»

«Да, герр Клайн. Я нужный вам человек. Не волнуйтесь, я вам помогу».

«Ничего этого не случилось бы, если бы не я. Те девушки погибли из-за меня. Эли Лавон лежит сейчас в больнице из-за меня».

«Это не так. Ничего дурного вы не сделали. Но принимая во внимание то, что произошло, я беспокоюсь за вашу безопасность».

«Я тоже».

«Кто-нибудь следовал за вами?»

«Насколько я могу судить, – нет, но я не уверен, что знал бы, если бы это было так».

«Вы получали какие-нибудь угрозы по телефону?» «Нет».

«Кто-нибудь вступал с вами в контакт после взрыва?»

«Только один человек – женщина по имени Ренате Хофманн».

Стоп. Перекрутить. Включить.

«Только один человек – женщина по имени Ренате Хофманн».

«Вы ее знаете?»

«Нет, я никогда о ней не слышал».

«Вы разговаривали с ней?»

«Нет, она оставила сообщение на моем автоответчике».

«Чего она хотела?»

«Поговорить».

«Она оставила свой номер?»

«Да, я записал его. Подождите минутку. Да, вот он. Ренате Хофманн – пять-три-три-один-девять-ноль-семь».

Стоп. Перекрутить. Включить.

«Ренате Хофманн – пять-три-три-один-девять-ноль-семь».

Стоп.

Вена

Объединение за лучшую Австрию по всем признакам выглядело благородной, но в конечном счете бесполезной организацией. Помещалось оно во Втором округе на втором этаже старой развалюхи-склада с закопченными окнами, выходящими на железнодорожное депо. Сотрудники сидели в открытом общем помещении, которое невозможно было толком обогреть. Приехав туда на следующее утро, Габриель увидел, что большинство сотрудников сидят в толстых свитерах и шерстяных шапочках.

Ренате Хофманн была юридическим директором Объединения. Габриель позвонил ей рано утром, представившись как Гидеон Аргов из Иерусалима, и рассказал о своей встрече накануне вечером с Максом Клайном. Ренате Хофманн поспешно согласилась с ним встретиться и тут же прервала связь, словно опасалась обсуждать этот вопрос по телефону.

У нее был крохотный кабинетик. Когда Габриеля провели к ней, Ренате говорила по телефону. Кончиком изгрызенной ручки она указала ему на пустой стул. Через минуту она закончила разговор и встала, чтобы поздороваться. Ренате была высокая и одета лучше остальных: черный свитер и черная юбка, черные чулки и черные туфли без каблуков. У нее были соломенные волосы, не доходившие до квадратных атлетических плеч. Расчесанные набок, они естественно падали на лицо, и она левой рукой придерживала свисавшую прядь, а правой обменялась крепким рукопожатием с Габриелем. Пальцы у нее были без колец, на приятном лице не было макияжа, и пахло от нее лишь табаком. Габриель прикинул, что ей, должно быть, нет еще и тридцати пяти.