Подражая старшему, скоро научатся и остальные. Сначала два
других отпрыска императорской породы, потом их менее высокородные собратья —
будущие герцоги или воины своего племени, — а под конец и единственная самочка
(по крайней мере, Гвен настойчиво утверждала, что это самочка; Кейб предпочел
поверить ей на слово). То, что самки учатся дольше, не их вина. У них другой
обмен веществ. Они медленнее осваивают трансформацию, зато результаты у них
гораздо лучше. Человеческий облик самок настолько близок к совершенству, что
сам Кейб однажды едва не попал в сети трех таких обольстительниц, встретившихся
ему когда-то в том самом месте, куда они сейчас направлялись.
Кейб всегда старался не заглядывать далеко в будущее, во
многом зависевшее от того, что на уме у Королей. Пока они выжидали, не
предпринимая враждебных действий, но сдаваться наверняка не собирались.
Кейб пришпорил своего коня, чтобы догнать Лорда Драконов.
— Почему ты не расправился с похитителями, пока была
возможность? Они наверняка появятся снова.
Глаза Зеленого Дракона сузились и стали похожи на две
красные щелочки.
— Их было слишком много, а мне не хотелось рисковать.
Стрела, пущенная меткой рукой, могла бы оборвать жизнь наследника трона. Я
предпочел избежать столкновения. Пусть попробуют еще разок, тогда они точно
простятся с жизнью. Но в другой раз.
Удовлетворенный ответом, Кейб приотстал и поравнялся с Гвен.
Караван медленно потянулся следом. А в это время с высоты на них смотрели
зоркие глаза, но не те, о которых упоминал Зеленый Дракон, гордившийся своей
осторожностью и предусмотрительностью. Высоко среди вершин деревьев притаилось
крылатое существо, не без раздражения следившее за происходящим.
Зеленый Дракон был совершенно прав, когда сказал, что для
всех своих изобретений искатели придумывали и амулеты защиты. Вооружившись
одним из таких талисманов, крылатый наблюдатель мог сколько угодно оставаться
не замеченным ни волшебниками, ни драконами.
Наблюдатель подождал, пока караван скроется из виду, потом
бесшумно и молниеносно расправил крылья и взмыл в небеса, держа путь на
северо-восток.
Грифон был один в своих королевских покоях. Он мысленно
перебирал в памяти события последних дней. Словно разгадывая головоломку, он
переставлял факты то так, то эдак, пытаясь понять, есть ли между ними связь.
Именно так он правил городом. Так он узнавал больше, чем за время сотен встреч
с бесчисленными министрами, которых обязан был выслушивать. Он сильно
сомневался, что кто-нибудь из чиновников в состоянии помочь ему разобраться
хотя бы с одной из стоявших перед ним проблем.
Слуга принес ему бокал красного вина. Черты лица Грифона
дрогнули, исказились и превратились в человеческие. Когда трансформация
завершилась, Грифон поднес бокал к губам, теперь уже не опасаясь пролить вино.
Вино было превосходное, как всегда, и он одобрительно кивнул слуге — едва
заметной тени, сразу же исчезнувшей, словно просочившейся сквозь стену.
Невидимая челядь Грифона нервировала многих обитателей дворца, но Грифон
категорически отказывался расстаться со своими слугами, обладавшими
исключительно ценными способностями. Это были его глаза и уши в стенах
королевского дворца, да и к тому же одно только их присутствие избавляло его от
неприятного чувства, что он — единственное необычное существо в Пенаклесе.
Его тонкий слух хищника уловил отдаленный звук чьих-то
торопливых шагов, и он повернулся к двери, по сторонам которой застыли две
огромные металлические фигуры. Грифон терпеливо ждал.
Один из железных истуканов открыл глаза, серо-стальные глаза
без зрачков.
— Генерал Тоос просит разрешения войти, — проскрежетал
железный слуга.
— Пусть войдет.
«Из големов вышли превосходные привратники», — подумал
Грифон. Только магия более могущественная, чем его собственная, может помешать
им постоять за своего хозяина.
Двери распахнулись сами по себе, и высокий худой человек с
узким лицом, смахивающим на лисью мордочку, шагнул в покои Грифона. Хотя в
волосах генерала Тооса поблескивала серебристая прядь, жители Пенаклеса не
считали его волшебником. Свои безошибочные предчувствия и некоторые несложные и
не совсем обычные трюки, смахивающие на настоящие чудеса, он объяснял дальним
родством с эльфами. Тоос был не просто вторым лицом в Пенаклесе и старейшим
компаньоном Грифона, но и его ближайшим и преданным другом.
— Милорд. — Вошедший изящно поклонился. Возраст совсем не
отражается на ловкости его движений, отметил Грифон, помнивший, что генерал
вдвое старше любого долгожителя из рода людского.
— Садись, Тоос, и брось, пожалуйста, эти церемонии. — Так
было каждый раз. Генерал свято соблюдал порядок, даже встречаясь со старым
боевым товарищем.
Тоос сел в предложенное кресло, каким-то образом ухитрившись
не помять мундир. Грифона поразило, что его товарищ расхаживает без доспехов,
совершенно беззащитный, — ведь даже в Пенаклесе есть наемные убийцы. Но для
такой самоуверенности были причины: Тоос обладал удивительной способностью из
любой стычки выходить без единой царапинки.
Старый солдат достал из-за пояса пергаментный свиток и с
недовольным видом протянул его Грифону.
— Что ты хочешь мне показать?
— Так не пойдет. Читай сначала сам.
Грифон развернул свиток и начал читать. Это был рапорт от
одного из шпионов Тооса, живущего под видом рыбака в прибрежном
Ириллиане-на-Море, главном человеческом городе во владениях Синего Дракона. Не
оттуда сейчас ожидал новостей Грифон.
Он сразу же понял, что именно насторожило Тооса в заурядном
донесении, и внимательно прочитал этот отрывок, не обращая внимания на
остальное. Двое в черных доспехах и шлемах в виде волчьей головы, отличавших
рейдеров с восточного континента, были замечены на пути к пещерам, служившим
подземным входом во дворец правителя Ириллиана. Один из них по описанию
смахивал на известного рейдера по имени Д`Шай, о котором уже сообщали другие
шпионы.
Д`Шай.
Это имя что-то говорило Грифону… И он вспомнил.
Д`Шай — настоящий волк в человечьем обличье, хотя и не в
буквальном смысле. Но, пожалуй, Правитель Пенаклеса предпочел бы встретиться с
целой стаей настоящих голодных волков, чем с одним этим рейдером. С волками он
по крайней мере знал бы, с кем имеет дело.