Мертвые тоже скачут - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Малинина cтр.№ 4

От входной двери к камерам, расположенным в полуподвальном помещении, вела старенькая лестница. Внутри было почему-то еще прохладнее, чем на улице, но, возможно, как раз оттого, что мы попали в подвал. Две смежные стены были заполнены стальными ящиками, кажущими миру только свой фасад с кодовой панелью и номером, написанным от руки простой шариковой ручкой на клейкой полоске белой бумаги, защищенной на всякий случай сверху слоем прозрачного скотча.

Я стала озираться по сторонам, выискивая нужный номер или хотя бы близкий к нему, чтобы знать, от чего плясать.

– Что мы ищем? – спросил отец.

– Ячейку под номером сто восемьдесят девять.

Тут сбоку открылась дверь подсобного помещения, оттуда выплыл очень рослый худой парень лет двадцати и угодливо поинтересовался:

– Чем-нибудь могу помочь? Вам положить или забрать?

– Нам забрать, – дружелюбно отозвалась я, парень понял, что не нужен, и удалился восвояси.

Камер было слишком много, а номер был написан слишком мелко, чтобы вот так сразу, с первого взгляда отыскать то, что нужно. Где же она, сто восемьдесят девятая ячейка?

– Нашел! Вот она, – ткнул Геннадьевич вверх. – Эх, зря парня отпустили! Он бы нам достал.

Да уж. Я оглядела рядом стоящего мужчину, своего отца. Он был ниже меня, притом что я отнюдь не баскетболистка: сто шестьдесят семь сантиметров. Хотя у меня каблуки… Короче, выходило так, что доставать придется мне.

Я подошла поближе, простерла вверх руку и набрала код, едва видя сами цифры. Дверца щелкнула и распахнулась. Мы с отцом нервно осмотрелись: никого поблизости не было.

– Давай, доча! Быстрее! – подгонял он меня. – А то придут эти твои воры!

Можно подумать, «эти мои воры» только нас и ждали! Но что удивляться, я же сама его запугала по дороге.

Встав на мыски, я просунула ладонь в нутро ячейки. Пальцы нащупали ткань плотного мешочка, в котором лежало что-то округлое. Я потянула это на себя, в последний момент мешочек вырвался из руки и упал на пол. Веревочки были завязаны неплотно, потому от удара об пол из него выкатился золотой перстень с огромного размера зеленым камнем. Надо же, как мне и рисовалось: изумруд! От этого дивного совпадения челюсть у меня непроизвольно отвалилась.

В этот миг подсобная дверь вновь отворилась, папаша, не теряя ни секунды, наклонился и схватил вырвавшийся из объятий жесткой ткани цвета хаки перстень и мгновенным движением засунул себе в карман. Но боюсь, эти действия мало что могли изменить, и выглянувший из подсобки парень успел увидеть предмет фамильной драгоценности. Тем не менее я наклонилась и подняла с пола мешочек, в котором нащупывалось еще что-то квадратное с двумя выпуклостями, грозно на него, парня, посмотрев, мол, шли бы вы себе. Парень опустил взметнувшиеся брови на место (большой изумруд сам по себе огромная редкость, так он еще и блеснул так, что чуть не ослепил нас), затем демонстративно повернулся и вышел, поднявшись по лестнице, из помещения на улицу.

– Ну вот, – расстроился отец. Даже чересчур расстроился, по-моему, ничего такого уж страшного не произошло. – Как думаешь, доча, он все видел?

– Что – все? Падение мешочка, изумруд?

– Камень! Это очень плохо, он не должен был видеть.

– Ой, ну и что, есть у нас изумруд, подумаешь!

– Тише! – шикнул на меня папаша, приложив палец к губам.

Я хотела возмутиться, но тут в помещение вошли несколько человек, приближение которых и услышал отец, и мы посчитали наилучшим ретироваться.

Уже на улице я отдала ему мешочек, Михаил Геннадьевич немножко приоткрыл его, и мы оба сунули свои носы в образовавшееся отверстие. В квадратный кусок картона были вдеты изумрудные серьги редчайшей красоты. Мы хором охнули, но я от ликующего изумления, а он от горестного недоумения. Так охает доверчивый ребенок, принявший в дар от доброго, на первый взгляд, незнакомца конфетку, который, раскрыв фантик, увидел, что это бутафория и никакой конфетки там нет.

– В чем дело? – полюбопытствовала я.

– Я и смотрю, мешочек небольшой. Оно бы сюда не поместилось… – говорил он как будто сам с собой.

– Что – оно? Что бы не поместилось?.. Михаил Геннадьевич, ты слышишь? – окликнула его я, потому что он по-прежнему меня не замечал, углубившись в свои мысли. Может показаться странным, что я называла его по имени-отчеству, но мне в тот час было бы, наоборот, странным назвать его папой. Я не привыкла к этому слову. Привыкну ли когда-нибудь? Да и нужно ли?

– Что? Ах, да, я слышу тебя. Катя, нам придется вернуться туда. Только выждем, когда люди уйдут.

– Но зачем?

– Должен быть еще один предмет. Он остался внутри камеры.

– Да не было там ничего другого! Все, что было, я достала. А с чего ты взял, что есть что-то еще? – Я помню, мама сказала, что они с бабушкой после дедовой смерти нашли не все драгоценности. Но мне хотелось услышать, что ответит отец.

– Я знаю, Катя, я держал все, как ты говоришь, цацки в своих руках, когда был маленький, играл с ними, тискал, рассматривал. Потом отец перестал мне их давать, боясь натолкнуть на искушение продать их. Знаешь, я был… хм… трудным подростком. Ну вот, я помню, что еще было ожерелье. Ожерелье из изумрудов. – Я присвистнула. – Да, доча, оно стоит несметное состояние, – понизил он голос.

– Но зачем оно тебе? Неужели серег и перстня не хватит, чтобы расплатиться?

– Чтобы расплатиться, хватит, конечно. Но я собираюсь отыграться.

– О боже, нет! – воскликнула я, схватившись за голову. – Ты же зависимый, как я сразу не распознала? Мама сообщила мне, что ты и в молодости любил поиграть. Как же ты не делал этого, пока жил с нами?

– Эх… – он посмотрел сперва себе под ноги, затем – в небо, потом снова под ноги. Видимо, пытался подобрать слова. – Катя, есть вещи, которые тебе не суждено понять. Просто поверь, будет лучше, если фамильная ценность останется в семье. Так должно быть. Я хочу передать тебе это по наследству. Я и так ничего путного для тебя не сделал, кроме того, что дал тебе жизнь. Позволь мне хотя бы сделать это для тебя? Я хочу отдать их, чтобы потом вернуть.

Такому повороту я весьма и весьма удивилась. Отец до этого производил впечатление человека неумного и безответственного, а теперь показал совсем иные качества. Посмотрев ему в глаза, я убедилась, что он вполне серьезен.

– Хорошо, но придется тебе смириться с тем, что этому не бывать. Видишь ли, мама сказала, это все, что они нашли. Ожерелье, видимо, дед спрятал в другом месте, либо вовсе оно куда-то делось. Это было давно, так что концов теперь не отыскать.

Выражение отцовского лица не изменилось, точно он был готов к такому ответу.

– Катя, для этого мне нужна ты. Ты работаешь где-то?

– Да, но я в отпуске, – ответила я смущенно, не понимая, куда он клонит.