Кактус Нострадамуса - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 35

Антонина Гусакова ценила маленькие радости жизни и с Божьей помощью умело извлекала их из окружающей среды.

Небеса и на этот раз не обошли Антонину своим вниманием. Не успела она перевести взгляд с потолка на свои свежевыкрашенные ногти, как на символическую крышу салона свалилась чья-то на редкость тяжелая утрата. Поролон на стыке промялся, и из образовавшейся между мягкими плитами щели в бассейн с индонезийскими рыбками для экзотического педикюра шумно рухнуло крупное тело.

И внешне, и по духу Антонина Гусакова была типичной русской женщиной, хотя еще ни разу не ходила в горящие избы и не останавливала коней на скаку (просто не представилась возможность). Антонине не были свойственны беспомощная растерянность и малодушное промедление в действиях, она почти никогда не боялась взять дело в свои руки. Единственное исключение составлял тот самый случай, когда ногти на руках деловой русской женщины покрывал непросохший французский лак.

– Твою ж мать! – вскричала Антонина, вскинув руки, как пленный немец.

Несмотря на то что предыдущая ее фраза была адресована Господу, мать имелась в виду отнюдь не божественная. Антонина поменяла собеседника и обращалась к свалившемуся на нее мужику.

На полу в истерике бились волшебные рыбки гарра руфа (сто рублей за штучку), в их родной среде обитания неподвижно лежал оккупант, а на ногтях потрясенной русской женщины с подлой неторопливостью сох французский лак.

– Эй, вы! Вы живы? – позвала Антонина, помахав руками.

Рыбки беззвучно ответили, что да, но это ненадолго.

– Вы, в воде! Я вас спрашиваю! Вы живы?

Антонина осторожно приблизилась, сбросила тапку и пошевелила тело в бассейне босой ногой.

Хвала небесам, педикюр она нынче не делала.

Тело булькнуло, повернулось и неожиданно проворно сцапало предложенную ему ногу помощи, уронив потерявшую равновесие Антонину наземь, к рыбкам.

Над мозаичным краем бассейна поднялась голова. Глаза проморгались, рот открылся, и восседающая на полу – по-прежнему, с поднятыми руками – Антонина услышала:

– Хенде хох.

– Господи, неужто еще и иностранец? – восхитилась щедро облагодетельствованная небесами мадам Гусакова. – Мистер, как вас зовут?

– Ка… Каспер.

– Привидение с моторчиком! – с энтузиазмом кивнула Антонина. – Вылезай-ка из воды и помоги мне с рыбой.

Расспрашивать падшего ангела об обстоятельствах, приведших его на грешную землю, мудрая женщина не спешила. Как бы там ни было, крутое пике – повод резко изменить свою жизнь, а детали судьбоносного полета Антонину не интересовали.

– И черный ящик мне не нужен, – пробормотала она, прикидывая, что ей делать дальше.

А у Каспера, который до сих пор откликался на Казимира, черный ящик самолета проассоциировался со штатным грузом катафалка.

– Да, в гроб не хочется, – пробурчал он и с подозрением посмотрел на потолок.

Между матрасами перекрытия зияла щель. Зяма потянулся и сдвинул плиты, аккуратно закрывая отверстие. Затем он сердито посмотрел на Антонину, двумя пальчиками собирающую в подол сторублевых жаберных, приставил перст к губам, тревожно просвистел:

– Тс-с-с-с-с-с! – и прислушался.

Приближающегося топота дюжих ног, выкриков «Ату его!», «Взять!», «Убью гада!» и прочих некультурных реплик не было слышно. Тем не менее Зяма считал правильным и даже необходимым убраться с места, где его едва не убили, как можно скорее.

Но куда? Где он будет в безопасности?

– Снимай все мокрое, – сказала тем временем предприимчивая Антонина. – Давай-давай, раздевайся! Я дам тебе сухой халат и тапки, не самый богатый наряд, но до машины дойдешь, она у меня рядом, у служебного входа припаркована.

Голос женщины предательски дрогнул.

Чуткий к интонациям и вибрациям ловелас Казимир, он же Каспер, внимательно посмотрел на незнакомку и внутренне усмехнулся.

А что? Можно и раздеться, и познакомиться, и в гости сходить, и задержаться на некоторое время там, где его никто искать не станет.

Зяма посмотрел на бассейн, из которого вылез, и сказал:

– Концы в воду! – и одним отработанным движением ловко стянул с себя мокрые штаны.

На улице шел дождь, а в подъезде бушевала гроза. Наш сосед Дмитрий Федорович Мишин осыпал громовыми ударами укрепленную металлическую дверь квартиры на втором этаже. Изнутри доносились злорадные выкрики женским голосом: «Врешь, не возьмешь!» и «Но пасаран!».

– «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никофоровичем», двадцать пятая серия! – прокомментировала происходящее Трошкина, не пожелав пройти мимо. – Дядь Мить, что тут у вас на этот раз?

– На этот раз у нас тут будет труп, – охотно развернувшись к зрителям, пообещал дядя Митя и пнул бронебойную дверь пяткой. – Пожилой женский труп с целлюлитом третьей степени и слабоумием первой!

– Сам старый дурак! – предсказуемо отреагировала из укрытия домовладелица Сидорова Марья Петровна.

– Оба хороши! – громко сказала Трошкина. – Ай-ай-ай, как не стыдно! Взрослые, умные люди, оба с высшим образованием, с богатым жизненным опытом, а ведете себя как маленькие! Дядя Митя, перестаньте лягаться как верблюд!

– Он и есть скот! – донеслось из-за двери.

– Тетя Маня, прекратите провоцировать дядю Митю! – потребовала Трошкина. – Вы женщина, вы должны быть мудрой!

– А она хитромудрая! – подтвердил Дмитрий Федорович, скорчив рожу дверному глазку. – Чего придумала, а? Весь подъезд нам загадила, выдумщица! Инночка, ты домой идешь? Осторожнее, детка, смотри, не вляпайся.

– Во что? – насторожилась я.

Одинокие граждане Дмитрий Федорович и Марья Петровна с полгода тому назад вступили в войну, в ходе которой пролилось уже немало красящих средств и сильно пахнущих жидкостей.

Конфликт спровоцировал дядя Митя, повадившийся оставлять свою «Ладу Приору» под окнами тети Мани.

Места для парковки во дворе многоэтажки всегда были в дефиците, но застить свет в окошке Марьи Петровны до сих пор никто не решался, потому как после первой же попытки пристроить железного коня на постой вблизи ее апартаментов она прямо и честно предупреждала очередного наглеца: «Не ставь машину – порежу шины!» И только Дмитрий Федорович оказался настолько глух к высокой поэзии, что не понял всей серьезности угрозы.

Шину тетя Маня порезала ему всего одну. Даже не порезала, а только проколола, но дяде Мите для эскалации конфликта хватило и этого. Тетьманиному шилу он противопоставил выхлопную трубу своей «Ладушки», начав подолгу прогревать мотор, не отъезжая от дома.

Некоторое время тетя Маня изображала страдалицу, показательно задыхаясь в клубах сиреневого дыма на глазах у всего двора.

Двор наблюдал, как ООН, но не вмешивался. Бабушки во дворе шептались, что «это Манька с Митькой так заигрывают», и с интересом ждали продолжения.