— Подпустим их вплотную, — бормотал Арготос, — а затем
навалимся всей силой…
Но с приближением сил нападающих стало видно, что это всего
лишь маленькие отряды, в которых собран разный сброд, некоторые даже не были
минотаврами! А конница? Её было мало, и стоило посмотреть на толстоногих
людоедских коней, чтобы ощутить презрение.
— Ха! — фыркнул Арготос, повернувшись к своим офицерам. — Ну
и вояки! Да наши легионеры пройдут сквозь них, даже не вспотев.
— Что прикажете, командующий? — нетерпеливо спросил
помощник.
Но внезапно отступники сделали то, что заставило Арготоса
недоуменно почесать затылок. Все легионеры видели, как вместо атаки… оборванные
ряды минотавров опустили оружие.
— Что, во имя Рогатого, они задумали? — выдохнул Арготос.
Молодой светло-коричневый минотавр вышел вперёд из глубины
строя мятежников. Его глаза смотрели на замерших воинов императора в прекрасных
доспехах без всякого любопытства.
Командующий уже открыл рот, чтобы скомандовать атаку… и
захлопнул его, не в силах поверить собственным глазам.
Командир минотавров-рабов, не задумываясь о том, что его
может ждать смерть, швырнул меч на землю перед собой. Следом, как одно
существо, так же сделал весь отряд мятежников. Оружие звякало на камнях, а
легионеры недоуменно смотрели друг на друга.
— Они сдаются без борьбы! — проговорил хектурион.
— Невозможно, это безумие! — заревел командующий.
Арготос собирался всех перерезать, но уже понимал, что такое
действие, совершенное против существ его собственной расы, да ещё сдающихся,
покроет его позором. А понятие чести ещё не было утрачено даже самыми
отчаянными головорезами Хотака.
Все повстанцы, кроме коричневого командира, упали на одно
колено, ехавшие на лошадях соскочили с сёдел и опустились на оба, держа в одной
руке поводья. Даже раненые, которым было тяжело сгибаться, держались
мужественно.
Командир склонил рога.
— Это благородная сдача, — сказал кто-то в рядах.
— Прекратить разговоры! — гаркнул Арготос, потирая
подбородок; его глаза растерянно бегали.
А затем тощий коричневый минотавр вновь захватил инициативу.
Медленно выпрямившись, лидер мятежников и прочих отступников рассматривал строй
легионеров, стараясь заглянуть в глаза каждому воину. Он высоко поднял руки,
демонстрируя отсутствие оружия, и сделал пять шагов вперёд. Было видно, что
этого минотавра что-то сильно мучает.
— Наши жизни — ваши! — Его слова эхом разнеслись по рядам.
Несколько легионеров вздрогнули и зашевелились. Ровным голосом, в котором почти
не было эмоций, командир мятежников добавил: — Наши смерти тоже в ваших руках!
— Командующий, — зашептал помощник Арготоса, — следует ли
нам…
— Я думаю!
— Но если он…
Арготос прожёг офицера взглядом;
— Почему мы должны верить ему? Он отступник! — После этого
командующий раздражённо фыркнул и гневно прорычал: — Сигнал лучникам для залпа!
Через несколько мгновений взвыли рога. Арготос в седле
надменно смотрел, как легионеры споро готовятся к стрельбе.
Но командира мятежников, видимо, совершенно не беспокоила
смерть, он сделал ещё несколько шагов вперёд и теперь стоял перед лучниками,
словно насмехаясь над ними; даже его минотавры изменились в лице от такого
поступка. Один из них, как заметил Арготос, сделал древний знак Саргоннаса,
который командующий помнил с юности.
— Лучники… приготовились! — скомандовал он грозным голосом.
Взметнулись изгибы луков, заскрипели тетивы. И, тем не
менее, глупец не одумался и не побежал. Вместо этого он с мрачной улыбкой
смотрел в напряжённые лица воинов. Игнорируя сотни стрел, что держали его на
прицеле, мятежник обратился к легиону:
— Мы сдаёмся на милость империи… той самой империи
узурпатора Хотака, который продал нас в рабство людоедам! Старым хозяевам!
Этого было достаточно для Арготоса.
— Залп!
Просигналил рог.
Арготос уже собрался насладиться суровой песнью сотен и
сотен стрел, несущихся точно к цели, но из шеренг раздалось лишь несколько
жалких выстрелов, да и те были направлены в чистое небо. Стрелы бессильно
разлетелись по пустыне, словно в «Драконьей Погибели» служили пьяные овражные
гномы. Лишь две-три из них упали на головы мятежников; из стоящей на коленях
толпы раздались крики и предсмертный хрип. Несколько минотавров вскочили на
ноги и бросились помогать раненым, остальные остались неподвижными. Поведение
собственных лучников ввергло Арготоса в ещё больший шок.
Мятежники продолжали спокойно ожидать смерти. А впереди
невредимым стоял их командир с бесстрастным выражением лица, окружённый дюжиной
стрел, вонзившихся в землю. Он усмехнулся и вновь заговорил:
— У нас есть доказательства для всех сомневающихся. Каждый
из нас клеймён тавром людоедов! На всех нас лежит вечный позор и вы знаете об
этом! — Командир мятежников повернулся к шеренгам плечом. — Вот они, шрамы
позорного союза, смотрите!
Командующий Арготос уже собрался скомандовать следующий
залп, но по рядам воинов прокатился громкий ропот — легионеры открыто выражали
возмущение. Он свирепо уставился на шеренги — даже опытные, закалённые ветераны
во весь голос переговаривались и выказывали неповиновение. Одни указывали на
коленопреклонённые фигуры, многие возражали… Другие тыкали в собственные плечи,
некоторые уже фактически вышли из строя…
— Вернуться в строй! А ну, порядок в шеренгах! — заревел
огромный хектурион, отбрасывая тыльной стороной секиры молодого новобранца.
Остальные офицеры тоже не щадили глоток и кулаков,
восстанавливая дисциплину в легионе,
Командующий Арготос оглянулся на помощников:
— Капитан Сарнол!
Молодой гибкий минотавр с узким лицом подскакал к
командующему. Тот указал на коричневую фигуру, одиноко стоящую перед ними:
— Ты опытный лучник, подстрели-ка его!
— Но, командующий! Он безоружен, ведь это будет позором…
— Позором? — фыркнул Арготос. — Мы выполняем приказ
императора! Если ты не завалишь его, то скоро будешь лично объясняться с
Хотаком! Не хочешь стрелять, бери меч и заставь его принять вызов! Раз он хочет
умереть, пусть умрёт!