Седьмая жертва - читать онлайн книгу. Автор: Алан Джекобсон cтр.№ 63

– Полагаю, что должна поблагодарить вас, сэр, за то, что помогаете мне выпутаться из этого недоразумения. Честное слово, я очень ценю участие, которое вы принимаете во мне. – Карен опустилась на стул. – Но, пожалуйста, позвольте мне самой выступить перед сотрудниками. В последний раз.

Гиффорд долго смотрел ей в глаза, потом нажал кнопку на коммутаторе.

– Франк, вы не могли бы зайти ко мне на минутку? – Он снова нажал какую-то кнопку. – Представьте свою теорию нам двоим. Если вы сумеете убедить нас обоих, я разрешу вам выступить перед остальными.

Карен согласно кивнула. Ей пришлось подождать еще тридцать секунд, которые понадобились Дель Монако, чтобы вернуться в кабинет начальника. Он вошел с пухлой папкой под мышкой и сел на стул рядом с Карен.

Гиффорд кивнул Карен.

– Начинайте.

– Появились новые доказательства моей теории с жертвой номер три…

Дель Монако выразительно закатил глаза.

– О нет, неужели все сначала?

– Давайте сначала послушаем, что она хочет нам рассказать, Франк. А уж выводы будем делать потом.

Дель Монако положил ногу на ногу и неохотно кивнул Карен. Язык его тела явственно говорил: «Как же ты мне надоела со всей этой ерундой!» Но вербально он выразился намного вежливее:

– Можешь начинать, я слушаю.

Карен чертовски не понравилось, что для того, чтобы выступить перед остальными психологами, ей нужно убедить в своей правоте Дель Монако и пройти, образно говоря, тест на профессиональную пригодность. Увы, таковы были правила, установленные Гиффордом, а потому ей не оставалось иного выхода, кроме как подчиниться и постараться прыгнуть выше головы.

– В описании места преступления упоминается посылка из службы доставки, лежащая у входной двери Анджелины Сардуччи. Я позвонила в ЕСД и проверила кое-что. Посылку доставили в 6:30 вечера. Судебно-медицинский эксперт утверждает, что смерть жертвы наступила в промежутке между шестью и семью часами вечера.

– Значит, вы полагаете, что посыльный позвонил в дверь жертвы и напугал преступника так, что тот сбежал с места преступления? – заключил Гиффорд.

– Да, и именно поэтому он не оставил следов посмертного почерка на теле жертвы, какие мы наблюдаем в других случаях.

– Но здесь же нет ничего нового, – заявил Дель Монако. – Год назад ты утверждала то же самое: дескать, кто-то помешал убийце.

– Да, верно, но сейчас у меня есть доказательства.

Карен опустилась на стул в ожидании реакции на свое сообщение. Оба с задумчивым видом смотрели в потолок, переваривая услышанное.

После долгого молчания Дель Монако заговорил.

– Карен, я понимаю, что эта связь имеет для тебя большое значение. В конце концов, может быть, ты и права. Но вот какая штука: наша работа состоит в том, чтобы находить признаки поведения, оставленные убийцей на месте преступления, и на основании увиденного делать соответствующие выводы. А ты делаешь наоборот – смотришь на отсутствие признаков поведения и пытаешься на этом построить сложную концепцию. И если впоследствии мы обнаружим, что и это убийство – дело рук Окулиста, то с чистой совестью скажем, что твоя теория с посылкой от ЕДС была правильной с самого начала.

– Вполне возможно, что вы действительно правы, – подхватил Гиффорд, – но мы не можем строить умозаключения исходя из одних только возможностей, иначе попросту утонем в них.

Карен сдерживалась из последних сил и даже прикусила язык, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Сейчас было не самое подходящее время для ссоры или конфронтации. Кроме того, она не совсем ясно представляла себе, что еще можно сказать. Ведь они были правы.

Дель Монако раскрыл пухлую папку, которую держал на коленях.

– Предлагаю исключить из этого уравнения теорию, предвзятое мнение и эмоции. Давайте взглянем на цифры. У всех жертв Окулиста по шкале ШТР Сафарика и ШТТ наблюдается корреляция величиной ноль девяносто пять. А жертва номер три никак не вписывается…

– Разумеется, раны у жертвы номер три не такие тяжелые. И ты не можешь использовать эти цифры…

– Одну секунду, – вмешался Гиффорд. – Что это за цифры которыми вы оперируете?

Дель Монако, кажется, разозлился на босса за столь несвоевременное вмешательство.

– Шкала ШТР Сафарика, шкала тяжести ран и повреждений измеряет серьезность ран, нанесенных жертве. Эта новая переменная, используемая для анализа поведения преступника. А ШТТ означает «шкала тяжести травм»…

– Шкалу ШТТ используют для классификации пострадавших в автомобильных авариях по степени тяжести, – пояснила Карен.

Дель Монако возбужденно закивал.

– Мне приходилось встречать ее использование применительно к жертвам тяжких и насильственных преступлений.

Карен отвела глаза.

– Итак, подведем итоги, – сказал Гиффорд. – Не имеет значения, как вы относитесь к этому убийству, но утверждать, что его совершил Окулист, вы не можете – по той простой причине, что следы поведения отсутствуют. Ваша теория объясняет недостаток дополнительных улик, свидетельствующих о его причастности, но, одновременно, это необязательно указывает именно на него.

Карен по-прежнему смотрела в пол, не поднимая головы. Она, конечно, предвидела сопротивление с их стороны, но в душе корила себя за то, что не до конца продумала линию своего поведения и аргументы Дель Монако и Гиффорд правы: пусть ее теория выглядела вполне правдоподобно, они не могли делать далеко идущие выводы на основании отсутствия определенных следов. Она вздохнула, признавая свое поражение.

– Но у меня есть кое-что интересное, – спохватился Дель Монако, вынимая из папки распечатку и протягивая ее Карен. – Данные ЗООП. Их передали мне, когда я уже шел сюда, к вам. Так что я даже не успел толком просмотреть их.

Карен взяла отчет и пробежала его глазами.

– Нет, я, конечно, подозревала, что совпадений будет немного, но и предположить не могла, что их окажется так мало – Она еще несколько мгновений изучала данные, перевернула пару страниц, а потом подняла глаза на Дель Монако. – Я заказывала поиск по убийствам, покушениям на убийство и неопознанным человеческим останкам, чтобы понять, сколько преступников писали что-либо кровью на месте преступления. Из двадцати трех тысяч прецедентов, зарегистрированных в базе ЗООП, такое поведение встречается лишь в двадцати одном случае.

Дель Монако подскочил как ужаленный.

– Господи Иисусе! Двадцать один случай из двадцати трех тысяч. Это не просто мало, это чертовски мало.

Карен продолжала перелистывать отчет.

– Собственно говоря, это даже меньше, чем ничего. – Она еще раз бегло просмотрела данные и продолжила: – Если мы откинем два случая, когда кровь была просто размазана, и оставим только те преступления, во время которых кровью были написаны слова, у нас останется всего девятнадцать совпадений. В ходе этих преступлений погибло двадцать шесть жертв. Теперь, если экстраполировать жертвы мужского пола, которые были гомосексуалистами, нам остается девять жертв женского пола.